— Слушаюсь, сэр! Я не подведу моего командира.
Даже в такое время, а главное, в таком месте, он продолжает шутить. Мне бы тоже не помешало научиться легкому отношению к жизни. И к смерти…
В кабинете я по очереди открываю ящики стола. Копаюсь в бумажках, выбрасываю на пол ненужные, не пытаясь скрыть следы погрома. Пусть Олег знает, что я была здесь. Пусть думает, что за ним следят. На пороге появляется Игорь. Губы растянуты в слабоумной улыбке, глаза в кучу, на носу очки с толстенными стеклами.
— Соломинка, тебе их не хватало?
— Они не мои.
— Тогда чьи? Я нашел их на месте преступления!
— Свекровь, наверно, забыла.
— Так вот кто убил Катьку! Это же улика! Еще — возле контура тела, между досок в полу, дырка от каблука. Тебя я на каблуках до сегодняшней ночи не видел, значит, бабка продырявила пол, когда убивала внучку.
— Не придумывай. Она старушка — божий одуванчик.
— Ольга Семеновна — божий одуванчик?! Не смеши меня! Она нас с тобой в легкую завалит, не то что пятилетнего ребенка.
— Откуда ты знаешь маму Олега?
— Она всю жизнь в этом доме жила. Переехала в квартиру, когда Олег в первый раз женился. Кстати, она всегда ходила на каблуках. Цок-цок!
— Не думала, что вы с Олегом вместе выросли. Мне казалось, вы совсем не общаетесь.
— Мы разные люди. Здороваемся по-соседски, но не дружим. Так, не сбивай меня! Выходит, бабуля завалила внучку.
— Игорь, не убивала Ольга Семеновна Катю. Она нормальный, адекватный человек. Очки, скорее всего, забыла, когда приходила проведать сына.
— Адекватный человек?! Она всю жизнь проработала учителем. Ты знаешь хоть одного адекватного учителя? Мы у нее пятерки получали раз в год — после ремонта класса за родительский счет.
— Это еще не значит, что она способна на убийство.
— Ты просто не видела, как она рубила линейкой тараканов!
В глазах Игоря появляется мальчишеский азарт. Я с улыбкой пытаюсь его урезонить.
— Каждый человек хоть раз в жизни убивал таракана.
Он вытягивает губы в трубочку и, хватая ртом воздух, выдает:
— А потом она отрывала им лапки!
— Ужас! — соглашаюсь я, еле сдерживая смех. — Мне кажется, или я слышу в твоем голосе детскую обиду?
— Ну, ты права. Она была моей классной руководительницей. Я всегда получал у нее одни двойки. За пение.
— Неужели так плохо пел?
— Нет, она вела географию.
Я заливаюсь смехом и шлепаю Игоря по голове картонной папкой. Он неожиданно хватает меня за руку. Неужели не понял, что я в шутку? Его взгляд становится напряженным.
