В обители путников встретили пятеро красноармейцев.
— Отлично, товарищи. Всех сюда!
Игумена в монастыре не оказалось. Отец-эконом сообщил, что настоятель уехал в город.
— Черт побери, удрал. А где у вас старец Глеб?
Монахи переглянулись.
— У нас нет такого старца.
— Нет? Что вы мне голову морочите? Он есть. Эй, вы, эконом, как вас там, отвечайте, где старец Глеб?
— Отец Глеб, наш настоятель, иеромонах. Он в городе. А старец у нас прозывается Серафим.
— Какое иезуитство! Разве монах и старец не тоже самое, а? И где же этот ваш Серафим Саровский?
— Старца Серафима тревожить не полагается. Он в затворе.
— Час от часу не легче. В каком затворе?
— В келии у себя. Пять лет мы его не видим. Вкушает только воду да просфору.
— Вот факир! Любопытно посмотреть. Товарищи, доставьте сюда святого Серафима.
Монахи столпились, глядя в землю. Через полчаса двое солдат привели высокого бородатого схимника.
— Отвечайте, как вас зовут.
— Раб Божий Серафим.
— Может быть, вы забыли ваше имя, так я напомню. Вы Глеб, не так ли?
— Отец Глеб у нас игуменом.
— Значит Цацкина ошиблась. Ну все равно. Ваш Глеб от нас не уйдет. Товарищи, приготовьте яму. Сейчас мы осмотрим труп. Ройте подальше за оградой.
— Непременно за оградой, — сказал старец. — Падаль нельзя зарывать в обители.
— Хо, хо! Это вы своего угодника зовете падалью?
— Не угодника, а тебя.
— Кто же меня зароет?
— А вот они.
— И когда?
— Завтра, об эту пору.
— Ну, я этих фокусов не боюсь. Товарищи, отведите старого попугая в его клетку. И все приходите в церковь.
Отец-эконом пытался объяснить Шоколаду различие между канонизированным святым и местночтимым усопшим, между мощами прославленного угодника и останками, находящимися под спудом. Шоколад хохотал.
— Мы сами прославим вашего угодника. А как зовут?
— Борис, в мире Георгий. Из роду бояр Ахматовых. Основал нашу обитель при царе Феодоре и преставился при нем.
Солдаты разобрали пол справа между алтарем и клиросом. Показалась каменная плита.
— Черт! Придется повозиться. Живее, товарищи!
Надписи на плите никто не умел прочесть. Чтобы поднять ее, пришлось орудовать ломом. Разбитая гробница открыла полуистлевшие кости.
— Вот вам, товарищи, поповские фигли-мигли! Вот чем морочили ваших отцов и дедов! Видите теперь?
— Видим, так точно.
— Убедились?
— Убедились, товарищ Шоколад. Знамо, обман.
— Товарищ Брагин, третьего дня мы вскрывали обыкновенный гроб. Какой покойник лучше сохранился, тот или этот?
— Стало быть, тот.
— Ну вот. Моя миссия закончена. Однако кто это из вас, товарищи, душится такими тонкими духами?
