— О, пособите, и покорите под нози их всякого врага и супостата.
Бархатистый бас утонул в серебряном разливе хора.
Георгий вышел: ему нездоровилось. Дома он сел у окна и задремал. И видит: вот он венчается с Линой в ахматовской церкви у праха предков. Мерещатся океаны необозримых полей. И немой деревенский вечер. Они гуляют в парке.
— Пора домой, мне холодно, — говорит жена.
Георгий очнулся. Ветер трепал ему волосы, дул в лицо. Солнце сияло. Благовест умолк. Ласточки щебетали и заливались.
Издали свистнул поезд: то Роза едет в Одессу. Георгию вспомнились зловещие слова: «я вас спасу»; что-то ударило в сердце. Так был ужасен удар, что звякнули стекла в доме.
Ахматов видел бегущую толпу, слышал набат и крики, и все не мог ничего понять.
Вечером репортер «Малоконского листка» Лавринович передал издателю Авербуху заметку для хроники.
«Вчера в нашем городе имел место первый террористический акт. После официального богослужения при выходе из собора была брошена петарда. Разорвавшимся снарядом убиты: губернатор, камергер Высочайшего двора Н. А. Ахматов, начальник гарнизона генерал-майор P.P. фон Клодт с женой и сыном, вдова предводителя дворянства А.П. Зарницына и губернаторский кучер запасной рядовой Василий Брагин. Исполнитель акта успел скрыться, и усердные розыски полиции, по-видимому, останутся безрезультатными».
— Так-то, Марк Евсеич, — ухмыльнулся Авербух. — Вот вам и товарищ министра. Бог предполагает, человек располагает, хе, хе, хе.
— Не дурно для начала, — подмигнул Лавринович. — Со святыми упокой.
* * *
Когда ахматовские мужики опустили в могилу гроб убиенного барина Николая и начали заделывать склеп, Георгию вдруг стало казаться, что жизнь его превратилась в сплошную серую мглу.
Вернувшись в город, он отправился к Зарницыным.
Открыл ему Розенталь. Он строго посмотрел на Георгия.
— Могу ли я видеть Акилину Павловну?
— Лину? Не знаю. Лина! Лина!
— Кто там? — отозвался знакомый голос.
— Лина, тебя зовут.
Лина, увидя гостя, слегка покраснела. Прошли в столовую. Здесь сидел Вадим. Разговор не клеился. Сердце Ахматова ныло. Лина сказала, что вот они едут в Одессу, и что Вадим переводится в тамошнюю гимназию.
— А как же имение и дом? — спросил Георгий.
Ему ответила аптекарша. Она выплыла из кабинета Анны Петровны, снисходительно-величавая, в бархатном капоте.
— Если не ошибаюсь, господин Ахматов? Очень приятно. Лина, ты сказала, нет? Ну так я скажу. Мой сын женится на мадмуазель Зарницыной, но вас мы не можем приглашать на свадьбу.
