В середине зала в окружении разодетых в пух и прах женщин стоял император Иллари – Клеон Багряный собственный персоной. Мужчина улыбался, но глаза были как два северных пика – окоченевшие. Женщины норовили встать к императору поближе. Аж плечами и локтями толкались и, когда никто не наблюдал, щипали друг друга за бока.
Рейн мимоходом подметил сходство. У Эль и принца Гайдиара такой же цвет радужки. Оттенки совпадали вплоть до нюансов. Неужели она его дочь? Впрочем, если Гай наследник императора, а Эль его сестра, выходит, так и есть.
– Кто эти женщины? – спросил Рейн у Верды.
Девушка ответила, хоть и злилась из-за отказа:
– Жены и наложницы императора. За ними стоят его дети.
Детей был целый выводок – синеглазые и каштановолосые отпрыски разных возрастов. И это притом, что жены отличались внешне. Были даже экзотические – с миндалевидным разрезом глаз и смуглой кожей, и блондинки имелись, и брюнетки. Но дети все как один походили на императора. Сильная, видать, кровь.
– Сколько их? – поразился Рейн.
– Жен или детей?
– И тех, и других.
– Все давно сбились со счета. Император берет в жены исключительно невинных девушек, а после того, как жена рожает ребенка, он уже не притрагивается к ней и женится на другой.
– Почему?
– Да кто ж разберет его вкусы, – пожала плечами Верда. – Нравится ему так. А, может, не любит рожавших. Не возбуждают они его.
– А мать госпожи тоже здесь?
– Нет, – при упоминании Эль Верда потеряла интерес к разговору. – Она давно умерла.
Рейн больше не приставал с вопросами, зато сделал выводы: Гай и Эль единокровные брат и сестра. Раз император не касался женщины, родившей ребенка, значит матери у них разные.
Император изъявил желание пообщаться с детьми. Те выстроились в шеренгу. Длинная получилась цепочка. Младшему было года четыре, старший почти ровесник Эль. Император обошел строй, каждому вручив конфету из чаши, что нес раб. А потом проследил за тем, чтобы дети съели угощение.
Все умолкли, музыка стихла. Эль конфету не дали, как и Андрию. В чем тут подвох стало ясно, когда Клеон объявил, что одна из конфет отравлена, и он сам не знает какая. Ему, как и всем, любопытно, кому та досталась.
По залу пролетел вздох. Несколько матерей упали в обморок. Рабы едва успели их подхватить, не дав свалиться на пол. Дети стояли ни живы, ни мертвы.
– Пора проредить строй моих отпрысков, – усмехнулся император. – А то что-то их многовато.
Прошла минута, другая. Император разочаровано вздохнул:
