И тут, опережая крик марсового «выходит!», мелькает под горбатым стеклом волны отливающий голубизной контур огромной рыбины. Вода с шумом разверзлась, и, выбросив из дыхала фонтан, на поверхности взбугривается полированная спина кита.
Выстрел! Гарпун рванул за собой капроновый линь, прочертив им в воздухе белую молнию. Глухо охнула в туше кита граната. Забурлила вода. Мелкой, частой дрожью задрожал туго натянувшийся линь и вдруг застыл, наструнился под тяжестью. Там, где он уходил под воду, ширилось темно-красное пятно — кровь кита густо закрашивала волну.
Наповал! — радостно кричит Катков и со всего маха хлопает по спине старпома.
Анатолий Корнеевич брезгливо морщится, подчеркнуто выпрямившись, поворачивается к механику.
Катков спохватился:
— Извините, Анатолий Корнеевич! От души сорвалось, ей-богу!.. Тут, значит, уж дело такое, как говорится, общее…
— Я бы вас попросил, товарищ Катков… — подбирая слова, старпом с ног до головы оглядывает второго механика: его замазученный, без пуговиц ватник, капроновый поясок из обрывка линя.
Вытянутое лицо Каткова вспыхивает.
Предупреждая ссору, Середа подходит к механику:
— Захар Семенович! Вы бы помогли на лебедке, а то Саранчев горяч больно…
Катков сбегает вниз.
— Все-таки какая распущенность! — передергивает плечами старпом.
— Это не распущенность, Анатолий Корнеевич. Охота! Азарт! Вы вот поплаваете, тоже, наверняка…
— Азарт охоты? — не без сарказма переспрашивает старпом. — Это азарт чистогана, Юрий Михайлович, извините за откровенность!
4. Вообще-то Середа не мог не почувствовать толики правды в словах старпома. Что говорить, все давно приметили — второй механик умеет, а главное, любит считать деньгу.
Вечерами в кают-компании Катков забивался в уголок и, мусоля чернильный карандаш, вел хитроумные подсчеты. Он переводил добытых за день китов в жир, тонны жира в рубли, согласно расценкам, и, если сумма получалась недостаточно кругленькой, горько вздыхал: «Что ж это? Детишкам на молочишко? Кончать, кончать пора эту комедию! Уйду в пароходство!»
Зато в день промысловой удачи Катков заметно веселел. Он крутился вокруг Аверьяныча: «Я тебе пятьдесят капель приберег. Может, согреешься?» А потом лихо бил костяшками домино, причем и тут выказывал необычайную способность в подсчете.
Однажды, раздавая переданную с китобазы почту, рулевой вручил Каткову запечатанный конверт. «Второму механику к/с «Безупречный» Каткову З. С.», — значилось на конверте. Четко был напечатан и обратный адрес: «Бухгалтерия китобазы».
