А если преследуется группа, и грянул первый выстрел, и выбросил пораженный кит последний кровавый фонтан, рванут его дружки на все тридцать два румба, и попробуй без добровольцев уследи, куда уходят торопливые короткие фонтанчики…
3. Середа внимательно следит за каждым поворотом головы Аверьяныча, слышит за спиной нервное покашливание Захара Каткова.
«Принес черта черт!» — злится Середа, но не оборачивается.
Катков никогда не выходит на поиск фонтанов. Но едва затрезвонит сигнал охоты, второй механик, если только не его вахта в машине, вихрем взлетает на мостик, суетливо закуривает и ждет выстрела.
Когда Катков на мостике, можно наблюдать за всеми перипетиями охоты, повернувшись к пушке спиной. Для этого достаточно видеть лицо второго механика. Каждая морщинка на его маленьком, высушенном жарой дизельного отделения лице жила драматизмом полубака, где стоял гарпунер. То приоткрывался для уже родившегося в груди крика рот, то чуть не до крови прикусывал Катков желтоватыми крупными резцами нижнюю губу; глаза то светились радостью, то туманились отчаянием. Однажды во время охоты сунул Катков папиросу табачным концом в рот, да и сжевал табак начисто, пока грянул выстрел.
«Десятое положение!» — снова звучит в динамике спокойная команда гарпунера. Середа плавно передвигает ручки телеграфа, и с легким клокотом в косо срезанной трубе китобоец плавно устремляется вперед, чуть уклоняясь влево, ибо влево коротко махнул рукой Аверьяныч.
— Не добежим! Далеко, сволочь, убег… Тут дай бог, если полным достигнешь… — слышит Середа за спиной сдавленный шепот Каткова. Совет механика бесполезен. На охоте командует гарпунер. И хотя Середе самому думается — кит выйдет далеко впереди, он бросает на шептуна-вещуна такой взгляд, что тот сразу смолкает, насупившись, уходит от капитана на левое крыло мостика.
Впереди, метрах в тридцати по курсу, неожиданно закачалось на волне гладкое, словно стынущее масло, пятно. Не успело оно растаять, как чуть правее загустела вода новым кругом, а вот уже залоснился и третий…
— «Блины» по курсу! — вопит в бочке марсовый.
Аверьяныч поднимает левую руку. Для рулевого это означает: «Так держать!», а для марсового: «Не ори! Сам вижу…»
«Блины» — след от мощных подводных взмахов хвостового плавника — оборвались так же внезапно, как и возникли.
«Неужели снова на глубину?» — думает Середа. Но вот он видит, как Аверьяныч своим характерным перед выстрелом, каким-то пританцовывающим движением быстро перемещается, не отпуская поводка пушки, влево. Короткий ствол с рыжим от ржавчины гарпуном нависает над правой скулой полубака.
