— Что такое эстрадный концертмейстер? — вопрошал он и сам себе отвечал: Не что иное, как тапер. Будешь аккомпанировать эстрадным певичкам, иногда без нот… у них это называется «из-под волос». Ну, может, чтобы заткнуть паузу, сбацаешь что-нибудь из Шопена… И так всю жизнь! Так что уж лучше сразу — иди и утопись! — дружески советовал сокурсник.
Кира, закинув голову, смеялась тоненьким мелодичным смехом, «заливалась колокольчиком», как говорил Санек. Она смеялась, а он не сводил с нее глаз и старательно подливал в бокал сокурсника… К концу вечера тот заснул в прихожей, сидя на полу и прижавшись щекой к чьей-то шубе, а они с Саньком вышли на пустынный Большой проспект Петроградской стороны и пешком дошли до Бармалеева переулка, в котором жила ее школьная подруга Вера. Там они втроем до утра пили в тесной кухоньке черный кофе с лимоном; Санек был в ударе, и смешливая Вера просто умирала со смеху, заткнув рот прихваткой для кастрюль, чтобы не разбудить своих спящих родителей. Когда рассвело, Санек проводил Киру на Васильевский остров, и на прощанье они поиграли в снежки в маленьком заснеженном сквере на Среднем проспекте, напротив ее дома. Когда, поднявшись к себе, Кира посмотрела в окно, Санек сидел на спинке занесенной снегом садовой скамейки и, задрав голову, смотрел вверх…
Через два месяца она уехала в свою первую гастрольную поездку в Прибалтику в составе небольшой группы актеров: популярной в то время эстрадной певицы, вокалиста из филармонического отдела, иллюзионного номера под названием «кафе-шантан», акробатки — «каучук», балетной пары и, конечно, конферансье-куплетиста. Нетрудно догадаться, что им «чисто случайно» оказался Санек. Из гастролей они вернулись любовниками, а через месяц неожиданно для всех Кира вышла за него замуж и переехала с Васильевского острова в его кооперативную двухкомнатную квартиру на Московском проспекте. Ее мать с самого начала считала их брак мезальянсом.
— Пианистка с консерваторским образованием, красавица, умница, я уж не говорю, из какой ты семьи… и вдруг Санек! Да на кой он тебе сдался, этот куплетист?
— Что значит «на кой»? — сердилась Кира. — А может быть, я влюбилась!
— Ты? В Санька? — Мать презрительно поднимала темные тщательно подрисованные брови. — Тогда я влюблена в нашего сантехника дядю Витю…
Она считала Кирино замужество «идиотским капризом», ей и в голову не приходило, что дочь попросту спасается от нее бегством.
Санек был веселым и дружелюбным, как годовалый щенок, но уже через полгода у Киры сводило скулы от его острот, которые один конкурирующий конферансье окрестил «антикварными»; а через год, изнемогая от круглосуточного веселья, она иногда полушутя-полусерьезно просила мужа:
