Уральские красногвардейцы дрались недавно в Финляндии против немцев и белого генерала Маннергейма, в оренбургских степях - против атамана Дутова, а теперь дерутся с чехословаками. Много тратится боевых припасов, и безостановочно дымят уральские заводы.
Тридцать тысяч рабочих живет в Мотовилихе. Сквозь дымовую завесу сверху не видно завода, и только пробная орудийная стрельба да удары парового многотысячного молота тяжелыми вздохами доносятся от реки. Время от времени ревут тревожные гудки, созывая отряды для спешной облавы или ночной проверки, и тогда выскакивают из своих домишек красногвардейцы и скатываются вниз по перилам бесконечных деревянных лестниц к своему штабу. Оттуда комиссары ведут их на железнодорожную станцию или в заснувший город. А то приходится перебрасываться на платформах и в теплушках в крестьянские уезды, где кулаки и эсеры свили свои гнезда. В южных уездах еще нет советской власти.
Медленно вверх по Каме двигаются на последний революционный оплот белые армии. Каждый день по нескольку эшелонов Красной Армии отправляются из Перми на фронт. Но сужается кольцо врагов. Судьбу Екатеринбурга решится в течение ближайших дней. Перед врагом вырастает Пермь - ближайший плацдарм красных.
На рассвете поезд влетел под вокзальный свод и замер у станции. Несколько человек с мешками и котомками за плечами бросились к подножкам вагонов.
- Чепляйсь, Ванько, подсоби с мешкам-то…
- Назад! - проревел Запрягаев, грозя высунутой в окно рукой.
Ошарашенные мешочники отскочили. Несколько минут спустя поезд, вместо того, чтобы двинуться дальше, перевелся на запасные пути и, обойдя два-три красноармейских эшелона, готовых двинуться в путь, скромно остановился за блестящим составом реввоенсоветского поезда.
- Смотри, - указал Запрягаев Реброву на соседей, - у них и броневички с собой. Видишь - на площадках. Приятно путешествуют…
- Да, полезные игрушки, с ними куда спокойней. Я еду сейчас к комиссару города. Ценности сегодня перегрузим. А ты под каким-нибудь предлогом уведи левых эсеров до двух часов дня.
- Ладно, пойду с ними рвать ручные гранаты…
Ребров поднял комиссара города с постели. Пошли вместе в комиссариат.
- Счастливо утек, - сказал комиссар на ходу, - немного опоздай, они бы в Вятке тебя захватили.
- Кто? За что?
- Да разве ты не знаешь, что Москва приказала тебя задержать? Наверное, эсеры постарались. Вот у меня с собой телеграмма.
Ребров прочел и усмехнулся.
Комиссариат помещался в бывшей духовной семинарии. Огромное здание ее одиноко стояло на крутом берегу Камы.
