Сопровождавший меня в турне Ник Папандреу, сын и внук премьер-министров и младший брат лидера социалистической оппозиции, напомнил, что колонны с мастерски выполненными каннелюрами сделаны не из цельных мраморных глыб, а из вырезанных по отдельности и подогнанных друг к другу «барабанов», многие из которых до сих пор в беспорядке громоздятся вокруг в ожидании, пока их снова соберут вместе. Во время своего последнего приезда Ник обнаружил граффити на открытой грани одного из них. Некий Ксанфий, очевидно из Фракии, нацарапал на ней свое имя, не думая, что его когда-либо увидят снова, после того как сверху установили следующий барабан. Почти 2500 лет спустя оно открылось, чтобы на него взглянули (мужчины и женщины, до сих пор говорящие и пишущие на современном варианте языка Ксанфия), прежде чем снова исчезнуть из виду — на сей раз навсегда. Словно один гордый греческий рабочий передал из глубины веков почтительный поклон другому на стройплощадке.
Изначально строительство Парфенона связано с тем, что я называю кейнсианством Перикла: городу было необходимо оправиться от долгой и тяжелой войны с Персией и дать работу (и поднять моральный дух) своим талантливым ремесленникам и гражданам. Преодолев мощное сопротивление консервативной оппозиции, Перикл около 450 до н. э. провел в афинском народном собрании своего рода комплекс мер по стимулированию экономики, предполагавший трудоемкую реконструкцию утраченного или поврежденного во время Второй персидской войны имущества. В своем «Перикле» Плутарх пишет об этом так:
«Поэтому Перикл представил народу множество грандиозных проектов сооружений и планов работ, чтобы остающееся в городе население имело право пользоваться общественными суммами нисколько не меньше граждан, находящихся во флоте, в гарнизонах, в походах. И правда, там, где в изобилии были материалы: камень, медь, слоновая кость, золото, черное дерево, кипарис; где были ремесленники, обрабатывающие эти материалы… Там эти работы распределяли, сеяли благосостояние во всяких, можно сказать, возрастах и способностях»[184].
Когда мы думаем об Афинах V века до н. э., мы в первую очередь вспоминаем о театре Еврипида и Софокла, философии и политических событиях — в первую очередь о демократических политических событиях, как, например, о неоднократном переизбрании Перикла, несмотря на все сетования, что он сорил деньгами. И это правда, что премьера «Антигоны» состоялась, когда Парфенон возводился, а «Медеи» — вскоре после завершения строительства храма. От драмы к философии: Сократ сам был помимо всего прочего каменотесом и скульптором, и представляется весьма вероятным, что и он принимал участие в возведении грандиозного здания. Таким образом, у Греции мы можем чему-то поучиться и в искусстве восстановления. Как писал об этом автор «Камней Афин» [
