— Чье? Мое?
— Ну, твое, бабушкино, дедушкино, вообще взрослых.
— Да Оля и так с ним все время!
— Ну, может, он по родителям скучает… мало ли. Может, он хочет с тобой подружиться?
Рус фыркнул. Ему вообще про это было неинтересно разговаривать. Он погладил котенка, такого маленького, не больше его ладони.
— Куда вот его теперь… — вздохнула Лиза.
— Если ты не против, я заберу себе.
— Меня с ним домой не пустят, — усмехнулась Лиза. — У бабушки три кошки, а у нас дома огромный котяра Савелий. А еще попугай Амиго, какаду, знаешь, такой белый. Он знает пятнадцать слов и умеет петь «Пусть всегда будет солнце». Еще его научили говорить: «Лизавета, делай уроки!», и он достает меня этим уже семь лет.
Рус улыбнулся, представив, как Лиза психует на попугая. Котенок вдруг чихнул, совсем по-человечески. Они рассмеялись, и Руслану стало хорошо-хорошо. Он как-то сразу это для себя решил, раз уж котенок его выбрал. И представил, какое лицо будет у Оли. А главное — у родителей. Ну и пусть! Все равно он его заберет! Имеет ведь он право завести себе хотя бы домашнее животное?
— Надо его как-то назвать… Как обычно кошек называют?
— Ну… Мурка, Муська, Юшка…
— Пусть будет Юшка, — определился Рус.
Рус попробовал еще раз половить рыбу. Он стоял по колено в мутной холодной воде, неподвижно, напряженно всматриваясь в воду, и думал, что даже если он поймает рыбку, то повезет только Юшке. Сырую рыбу он вряд ли сможет съесть. «Это смотря сколько не есть», — мрачно сказал он себе. Был какой-то способ разведения костра от батарейки сотового телефона — он видел в интернете, но забыл, что надо делать.
Лиза сидела на берегу, смотрела на голую спину Руса и думала не о рыбе, не о Юшке и даже не о костре. Она думала о том, что Рус сильно замерз и что даже спина у него красивая. Она встала и пошла исследовать остров. Он показался ей мокрой взъерошенной птицей, нахохлившейся и сердитой. Зато она нашла три старых костровища, гору консервных банок и пластиковых бутылок, раскисшую от дождя коробку из-под бананов и рубашку.
Рубашка была мужская, большого размера и такая грязная, что трудно было понять, какого же она цвета.
— Потерял кто-то… — пробормотал Рус.
— Ру-ус…
— Ни за что.
— Ты уже синего цвета!
— Да ее неизвестно кто носил! И сколько она тут еще пролежала — вопрос!
— Я ее постираю.
— О, у тебя есть мыло? Или, может, даже стиральная машинка? С сушкой?
— Нет. Но все равно это лучше, чем ходить голым в такой холод!
— Уже совсем тепло! Солнце выглянуло…
