Блеф сработал. Короткое время спустя, в июне 1724 года, Херольда официально назначили придворным художником: поразительный успех для человека, который всего четыре года назад бежал из Вены, имея за душой лишь десяток чашек в доказательство своих способностей. Теперь он отбирал художников, руководил ими всеми, а также отвечал за обучение фабричных работников и выбор форм, которые наилучшим образом подойдут для его росписи. За это он должен был пообещать королю, что женится при первой возможности.
Теперь у Херольда была и уверенность в будущем, и высокая должность — все, что нужно завидному жениху. В тот же год он сделал предложение Рахель Элеоноре Кейль, дочери процветающего мейсенского гостиничника. В октябре 1724-го они поженились. Свадьба была по-настоящему пышной, и неудивительно: единственная дочь члена городского совета выходила замуж за блистательного придворного художника, которому благоволит сам король.
В торжественный день Херольд преподнес своей избраннице фарфоровый кубок с ее именем и датой их бракосочетания. Это был воистину роскошный подарок. Фарфор стоил так дорого, что многие работники мануфактуры и мечтать не смели о предметах, которые изготавливали своими руками, как, впрочем, и о жаловании, сравнимом с жалованьем Херольда.
Брак оказался долгим, но несчастливым. Херольд наверняка рассчитывал передать успешное дело наследнику, и сперва казалось, будто все к тому идет: через девять месяцев после свадьбы фрау Херольд родила первенца. Мальчика окрестили Иоганном Вильгельмом. Однако он был слабеньким и умер на второй день. В следующее десятилетие трагедия повторялась неоднократно. Из восьми детей Херольда лишь один дожил до семи лет, остальные умирали в первые дни после рождения.
Смерть стольких детей наверняка наложила печать озлобления на и без того нелегкий характер Херольда. Он по-прежнему безжалостно эксплуатировал подчиненных, уделяя им лишь малую толику полученных за работу денег. К тому же его преследовал страх, что самые одаренные помощники выработают собственную артистическую манеру и затмят начальника. Поэтому он сдерживал развитие их таланта, поручая каждому ученику строго ограниченный набор тем и выражая недовольство, если те как-то проявляли индивидуальность. Помощникам запрещалось подписывать работы (хотя некоторые тайно вплетали свои инициалы в рисунок). Синюю подглазурную роспись выполняли наименее квалифицированные работники, остальные специализировались на пейзажах, фигурах, сценах в порту, шинуазри, индианских цветах и золочении, однако их не поощряли расширять репертуар и никогда толком не учили.
