К Рождеству и Новому году у Херольда были все поводы себя поздравить: он перебрался в замок, и, хотя мастерская располагалась отдельно от помещений, в которых смешивали фарфоровую массу, выведать искомый рецепт было теперь куда проще.
Тем временем Штёльцель и Кёлер по-прежнему не ладили. Кёлер отказывался сотрудничать с кем бы то ни было из страха утратить положение единственного и незаменимого мастера по эмалям; точно так же он не желал делиться открытиями с руководством или работать совместно с другими арканистами, а тех эмалей, которые Кёлер производил сам, мастерской Херольда было мало.
Штёльцель, напротив, охотно работал с Херольдом. После совместного побега они чувствовали себя союзниками. Венская авантюра и долгий период неопределенности, который за ней последовал, тяжело подействовали на мастера, но как только его простили, он с новыми силами включился в работу Мейсенской мануфактуры и, к радости Херольда, добился значительных успехов в расширении палитры красок.
С самого возвращения в Мейсен Штёльцель занимался разработкой фоновых эмалей — ими покрывали все изделие, оставляя белое окошко для росписи Херольда. К началу двадцатых годов он уже нашел рецепты для черной, бурой и желтой эмали — все три очень понравились королю. Херольд, понимая, как важно для него сотрудничество со Штёльцелем, пестовал их отношения так бережно, словно держал в руках бесценный и хрупкий фарфоровый сосуд. Они вместе съездили во Фрайберг, саксонский горнодобывающий центр, где осматривали месторождения минералов, необходимых для создания новых красок, и договаривались о поставках сырья в Мейсен. Почти наверняка Херольд воспользовался случаем и вытянул у Штёльцеля все возможные сведения о составе эмалей.
А вот Кёлера, знавшего о них больше, чем кто бы то ни было, завоевать было куда труднее. Во время работы двери его лаборатории всегда были заперты — он никого не допускал к опытам, никому не позволял заглядывать в тетрадь, куда прилежно записывал все подробности экспериментов. Херольд в глазах Кёлера был союзником ненавистного Штёльцеля — ведь они вместе работали в Вене. Рассказать ему о методе получения эмалей — всё равно что выдать тайну врагу, и Кёлер упорно хранил молчание.
Однако когда речь шла о карьере, моральные соображения Херольда не останавливали. Он обхаживал Кёлера, пряча раздражение за маской фальшивой дружбы, а про себя, вероятно, думал, что рано или поздно возьмет свое. Ему уже удалось проникнуть в святая святых Мейсенского завода. Случай завладеть рецептами Кёлера непременно представится, убеждал себя Херольд, надо лишь запастись терпением.
