Билет до Луны | страница 42

Тяжело открываются глаза. Свет. Незнакомое лицо склоняется надо мной.

— Что видишь?

— Вас вижу. Где я?

Над головой беленый потолок. Больничный белый цвет. Кому-то он дарит жизнь и надежду, а кому-то — покой.

— В больнице. Ты в рубашке родился. Повезло тебе, парень. Выйдешь — ставьте с мамой магарыч хлеборобам. Заходите, — обращается врач к кому-то невидимому. — Разговорами его не мучить, — добавляет он и выходит из палаты.

В палату заходит мать. В щель неплотно прикрытой двери заглядывает младшая сестра. У матери грустное, заплаканное лицо. В руках носовой платок. Лизка в нетерпении крутится у двери и полушепотом спрашивает:

— А мне можно?

— Погоди! — машет мать.

— Пусть зайдет, — прошу я.

Я всматриваюсь в лица матери и сестры. Видно, как сильно они боялись меня потерять. Ведь меня так долго не было. Я проваливаюсь в сон. В том сне я лежу на каких-то досках. Болит спина, не встать и не повернуться.

Сегодня празднуем мое второе возвращение. Можно сказать, воскрешение. Лизка рассказала, что меня засыпало песком. Я почти полностью влез в тоннель; он рухнул. Только ботинки наружу торчали. Юрик испугался, стал кричать и махать руками. На мое счастье, мимо пруда ехали комбайны на поле. Комбайнеры быстро откопали меня лопатами, вернули к жизни искусственным дыханием.

— Юр, мама и бабушка велели не говорить тебе, но я скажу. Тсс, не выдавай только! Тебя вырыли совсем синим. И врач сказал, что если бы не быстрота рук наших ребят-комбайнеров — тебе бы пришел каюк. Бабушка ругала маму.

Я хотел вернуться домой в тот же день, как очнулся. Мне казалось, что меня снова оставят, как раньше. Но врач не отпустил. Родные приходили каждый день. В моей тумбочке уже не вмещались продукты. Я охотно делился ими с соседом по палате. Со старым дедушкой, которого никто не навещал. Я чувствовал в нем родственную душу. Когда-то я попал в больницу из детдома с фурункулёзом. К ребятам в палате всегда кто-нибудь приходил, а ко мне некому было заглянуть. И чужие мамы молча клали на мою тумбочку что-нибудь съестное.

Моя жена Ириска захотела посмотреть на «бункер» — это она так в шутку называет детский дом. Мы купили конфет ребятне, торт и цветы для Ольги Борисовны.

— Юрка! Рада видеть тебя. Взрослый совсем! — Ольга Борисовна встречает нас в коридоре.

— А вы вот не изменились совсем. — Я с легкостью отрываю ее от пола.

— Да ладно тебе, знаю, что постарела. Ну что ж, давай рассказывай. Минуточку… Сережа, возьми на столе чайник и налей в него воды, пожалуйста, — обратилась воспитательница к одному из проходивших мимо ребят. — Заходите в воспитательскую. Чаю попьем и поговорим.