Сто фактов обо мне | страница 73
Чудом оказалась Люся. Пока я лежал в реанимации, она встретилась и познакомилась с отцом. Они не сказать чтобы подружились, но много общались в то время. Люся развила бурную деятельность: нашла спонсорские деньги, откопала специалистов. Она все организовала. Может, на самом деле сценаристы – это маленькие боги?
Через месяц после моей клинической смерти, 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, мне сделали операцию. По-моему, это символично. Я плохо знаю поэзию, наизусть – всего несколько стихов по школьной программе, и вообще – по призванию я, кажется, технарь, но Пушкин – это жизнь и свет. Одна фамилия поэта чего стоит, она выстреливает и празднично висит в воздухе фейерверком.
Я знал, что в этот летний пушкинский день я не должен умереть.
Когда хирург склонился надо мной в операционной и бодро спросил:
– Как настроение, Валера?
Я ответил:
– С днем рождения Александра Сергеевича вас! Хирург опешил, потом засмеялся и сказал сестре: – Наркоз!
87. ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ, ЧТО ЦЕНЮ ЖИЗНЬ
Вместо семи часов моя операция шла десять, меня не сразу смогли откачать. Но я вернулся! Обновленный и с яркой мыслью, что теперь знаю цену Жизни!
Если сформулировать цель моей операции в двух словах, то мне остановили, а потом снова запустили сердце. Кстати, отвечаю сразу: никаких черных туннелей и прочего не видел. Было нечто иное. Но сейчас неохота об этом рассказывать. В другой раз.
88. ВРАЧИ ЗАПРЕТИЛИ МНЕ В ТЕЧЕНИЕ ПОЛУГОДА УЧИТЬСЯ, ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ, НО Я ИХ НЕ ПОСЛУШАЛСЯ
Почти все лето я провел на даче. Но не мог просто так валяться на кровати, много читал, решал задачки по математике и информатике. Оказывается, это удовольствие! Еще какое!
В конце июля мы с отцом попали на рынок хвойных растений, и мне захотелось купить несколько туй. Отец не возражал. Мы купили пять лохматых, сочного салатового цвета крошек, и я собственноручно посадил их вдоль забора. Потом постоянно лазил в Инет, чтобы читать подсказки, как правильно за туями ухаживать. Они принялись и к осени уже заметно подросли.
А в конце августа, когда мы вернулись в город, мне позвонила Фисочка и сказала, что у нее пропадают два билета на Гайдна. До операции я вообще не мог подумать, что когда-либо решусь двинуть на концерт классической музыки. А тут… С радостью согласился пойти с Фисочкой.
Гайдн писал светлую музыку. Она похожа то на водопад, то на ливень, то на капель. Музыка живой воды. Когда я сидел в зале и слушал Гайдна, то поймал себя на мысли, что мне не хочется уходить из зала. Конечно, я переживал на концерте – настоящая музыка будит эмоции, и врачи не одобрили бы это мое волнение, но я хотел жить, а для жизни нужно движение и новые впечатления.
