Максимов и в последующей жизни (далеко не безоблачной — так, 5 февраля 1933 года он был арестован ОГПУ по обвинению в участии в мифической антисоветской организации, но уже в сентябре 1934 года был освобожден из под стражи и решил, или был вынужден, перебраться на 5 лет, с 1934 по 1939 годы, в Саратов, в институт, руководимый Н. М. Тулайковым) с Лысенко нарочито не пререкался. Биограф Максимова Ю. С. Павлухин не случайно пишет, давая оценку этой стороне деятельности крупного физиолога растений:
"Сам Н. А. Максимов и его ближайшие сотрудники, особенно В. И. Разумов и И. И. Туманов, окажутся заложниками этой псевдонауки и будут вынуждены не единожды говорить о яровизации как о передовой теории "народного академика" Трофима Лысенко" (105).
"Он /Максимов — В. С/ и раньше, еще в Саратове, порою вынужденно признавал менталитет лысенковщины в статьях, ввел большой раздел яровизации в "Краткий курс физиологии растений" (1938), расширив его позже (1948 г.), и все же после августовской сессии ВАСХНИЛ руководимый им институт подвергся критике лысенковцев. Может быть, этим объясняется сделанный им в 1950 г. доклад, размноженный во многих тысячах экземпляров Всесоюзным обществом по распространению политических и научных знаний на тему "Мичуринское учение и физиология растений". Тогда же вышла популярная книжка "Как живет растение" массовым тиражом (100 тыс. экз.) (с дифирамбами в адрес Лысенко, в которой Максимов награждал его выспренними эпитетами, типа "выдающийся ученый нашей эпохи" — В. С.), переизданная в в 1951 г." (106).
Так или иначе, но благодаря высказываниям Максимова в 1929 году в "Сельскохозяйственной газете" скептицизм всех ученых, отвергших практическую целесообразность применения приема холодовой обработки проростков пшеницы, был отвергнут.
Заметим, что сам факт переноса научных дискуссий из лабораторий на страницы газет был явлением экстраординарным. Впервые в столь явной форме власти — руководители наркоматов через органы информации оказали силовое давление на ученых и, не принимая во внимание их предостережения, объявили, что открытие Лысенко уже состоялось.
Для Лысенко же это был наглядный урок того, как власти подходят к оценке его новаторств. Еще не было получено ни одного убедительного факта положительного влияния яровизации на урожай, еще ни одного опыта и поставлено не было, а орган Наркомата земледелия от своего имени и, полностью отвергнув предостережения ученых, заявлял, что метод Лысенко "СТРАХУЕТ ХЛЕБА". Конечно, такое отношение не могло не подталкивать Лысенко на новые шаги в том же направлении.
