- Нет, спасибо, я больше «Звездочку» люблю, мы ведь люди скромные, о нас в газетах не пишут.
Козюкин вспыхнул: «Что они, сговорились все издеваться надо мной, что ли?».
- Во-первых, нет ли у вас чего-нибудь выпить. Устал, три часа езды…
- Это вы могли получить в любой «забегаловке», на вокзале хотя бы, - озлился Козюкин.
Офицер с усмешкой поглядел на него:
- Вот вы какой, уважаемый кандидат наук… А всё же дайте чего-нибудь.
Козюкин принес ему из другой комнаты стопку и початую бутылку коньяку. Когда гость выпил одну за другой несколько рюмок, то стал куда покладистей и признался:
- Я, откровенно-то говоря, думал, что вы - трусишка… Слушайте, когда вы встречаетесь с хозяином? Ну, с Васильевым?
- Понятия не имею. Обычно я встречался с Ратенау, это было удобней и безопасней.
- Вам больше не придется с ним встречаться, - офицер поднял палец и покрутил им. - Как говорится, мир праху его.
- Я знаю, что он умер.
- Знаете? - насторожился офицер. - Что вы знаете? Откуда?
Козюкин рассказал, и офицер успокоился. «Ни черта никто не знает, - подумал он про себя. - Однако то, что милиция всё же нашла тело и, быть может, какие-нибудь молокососы всё-таки ломают голову над загадочной этой историей - надо учесть».
- Вам придется встретиться с хозяином, - сказал он Козюкину, - мне некогда, я вырываюсь из части по служебным делам, впору только ими и заниматься. Я привез вам чертежи нового оружия, вот они. Это надо срочно передать. Но сами никуда не ездите, вам позвонят. Спрячьте-ка их получше.
Козюкин оглядел комнату, соображая, где бы их можно было спрятать. «Лейтенант» понял и засмеялся:
- Сразу видно, что вам не приходилось заниматься этим делом. В книгу, в книгу, вклейте между страниц, и вся недолга.
Когда он уходил, допив остатки коньяка, Козюкин подозрительно спросил:
- А, собственно говоря, откуда вам известно о смерти Ратенау?
«Лейтенант» снова засмеялся, обнажая большие, неровные, желтые («как у лошади», - подумалось Козюкину) зубы. Потрепав Козюкина по плечу, он ответил:
- Сон такой приснился.
Когда он вышел, Козюкин больше не сомневался: Ратенау был убит вот этим самым человеком, который только что сидел на его диване, пил его коньяк и жал его руку. Козюкина передернуло: противно всё-таки - убийца, уголовник, сукин сын…
Он пошел мыться. Потом собрал исписанные листки, еще раз бегло просмотрев их: «В Москву переделки не пошлют, а на местных, заводских специалистов достаточно моего авторитета».
