Херсонеситы | страница 48
Теперь Дионисий глазел по сторонам, много спрашивал и отвечал невпопад.
Желая показать племяннику великолепие полиса{31} хитрый Актеон не стал экономить время и пошел через агору и дальше, по главной улице. Глядя на белокаменные дома, статуи, храмы, Дионисий был почти уверен, что город светится. Он даже несколько раз зажмурился, но ощущение не проходило. Яркие одежды людей, чистое голубое небо и разноцветное море за линией построек лишь усиливали впечатление.
В какой-то момент Актеон пожалел, что совместил первый выход в город с таким важным делом, как посещение палестры. «Я сделал ошибку, послушав лекаря. Нужно было не держать мальчика взаперти, а накормить и отправить на прогулку. Новые впечатления и целебная сила красоты подняли бы его на ноги скорее пищи, которую он поглощал все эти дни».
Выйдя из дома не слишком рано – ночью Актеон творил, – к палестре они прибыли в самый разгар занятий.
Около двух десятков разновозрастных обнаженных юнцов, отдыхающих после упражнений под широким навесом, с интересом повернулись к пришедшим. Один, самый высокий, стройный, темноволосый, что-то негромко сказал и, не дожидаясь, пока другие отсмеются, пошел в сторону наставника, к которому Актеон подвел Дионисия. В нескольких шагах остановился, оперся рукой о постамент статуи атлета и принялся с интересом рассматривать колоннаду. Впрочем, уловка никого не обманула – мальчишка подслушивал.
– Хайре, Атрей! – поприветствовал Актеон мужчину – немолодого лицом, но обладавшего молодым, мощным телом.
– Хайре, Актеон. Зачем пожаловал? И кто это рядом с тобой глазеет по сторонам, сутулый, бледный и худосочный?
Слова задели, но были справедливы. Мгновенно дав себе клятву сделать все, чтобы никто и никогда не смог прилюдно назвать его худосочным, Дионисий выпрямился.
Наблюдательный Актеон ответил правильно и достаточно громко:
– Это сын моей любимой сестры Алексии, погибшей вместе с мужем и дочерью в усадьбе недалеко от Керкинитиды. Дионисию пришлось спасаться от преследовавших его скифов, пройти через всю Таврику. Он узнал ужасы пленения, истязания и голода. Как ты полагаешь, Атрей, после этого можно ли назвать моего племянника худосочным?
– Я ошибся, прости, Актеон. Мальчик получил достаточный урок. Это, я надеюсь, воспитало его дух. Ни о каком худосочии не может быть и речи. Надо только восстановить тело, и, хвала богам Олимпа, к совершеннолетию мы получим бесстрашного воина, способного защитить Херсонес, и сильного мужчину, желанного для любой самой прекрасной женщины нашего города!
