В 1950 году подобному осуждению подверглись во исполнение сталинского поручения клеточная теория и физиология высшей нервной деятельности. Сталин лично поддержал, выдав Сталинскую премию 1-й степени безграмотной, но крайне ожесточенной старой большевичке Ольге Лепешинской, заявившей, что она открыла процесс "превращения неживого в живое". Затем он потребовал признать на так называемой "Павловской сессии АН и АМН ССССР", что условные рефлексы наследуются человеком. После этого опять прошли массовые увольнения лучших из лучших специалистов. В том же 1950 году Сталин опубликовал в "Правде" статью "Марксизм и вопросы языкознания", которая хотя и остановила безудержную поддержку в советской лингвистике "нового учения о языке" Н. М. Марра (жившего в 1864–1934 гг.), но не внесла в языкознание чего-либо существенного и оригинального (именно так охарактеризовал её крупнейший лингвист, профессор Массачусеттского технологического института Аврам Ноам Хомски, отозвавшийся о ней как "perfectly reasonable but quite inilluminating", то-есть "совершенно логичной, но не вносящей никакой ясности" в обсуждаемый вопрос). Эта легковесность сталинских рассуждений послужила основой для критики (особенно западными исследователями) и даже осмеяния (можно вспомнить знаменитые строки Ю. Алешковского "Товарищ Сталин, вы большой ученый / В языкознаньи знаете вы толк"), а в 1952 году он выпустил в свет содержавшую поверхностные суждения дилетанта брошюру "Экономические проблемы социализма в СССР", в которой попытался восславить созданную им в СССР хозяйственную систему, завершившуюся, в конечном счете, экономической катастрофой и развалом страны.
За многоплановое вмешательство Сталина в разные научные дисциплины апологеты сталинизма принялись именовать его "корифеем всех наук", как это было заявлено в 1939 году на сессии Академии наук СССР, когда Сталина избрали почетным академиком.
Тяга к самовозвеличению и представлению себя умудренным и в политике, и в экономике, и в образовании, а затем во многих науках, не говоря уже о военных искусствах, машиностроении и прочем, формировала его характер. Он хотел повелевать и властвовать. С упорством и хитростью "мелкого восточного деспота" (так назвал его однажды Н. И. Бухарин) он культивировал миф о себе как глубоком мыслителе, гениальном стратеге и политике>{2}.
Размах преследований ученых в СССР в 1930-е и более поздние годы был столь масштабен, что не может быть даже сравнен с преследованием ученых, например, в нацистской Германии и в любых других странах. Это был настоящий геноцид ученых.
