Характеристики на нее были на первый взгляд безупречны; впрочем, иного я и не ожидал. Ее коэффициент умственных способностей соответствовал категории гениев, составляющей лишь два процента всего населения. Обычно лица с таким умственным коэффициентом, попадавшие в поле моего зрения в качестве подозреваемых, фигурировали в делах об убийствах. Гении плохо переносят раздражающих их людей, особенно если те путаются у них под ногами и мешают достижению поставленной цели, а кроме того, они склонны воображать, что могут не подчиняться общепринятым правилам поведения. Очень часто это несчастные, раздражительные субъекты, с нарушенной нервной системой и психикой, мнящие себя судьями и присяжными заседателями одновременно, а порой и исполнителями собственного приговора, — вот тогда-то они и становятся мне небезынтересны.
Но теперь я имел дело не с подозреваемым, а с жертвой из разряда гениев, что в данном конкретном случае могло ничего не значить. Однако интуиция подсказывала мне, что Энн Кэмпбелл сама нарушила правила какой-то игры, прежде чем стала ее жертвой.
Я раскрыл медицинскую карту и первым делом заглянул в самый конец, где обычно находится информация о психическом состоянии индивидуума. Там я обнаружил старое заключение психологической пригодности для учебы в Уэст-Пойнте. Вот что писал составивший его психиатр:
«Личность целеустремленная, высокоинтеллектуальная и уравновешенная. Двухчасовое собеседование и результаты тестов не дают оснований заподозрить у нее склонностей к авторитарности, навязчивым идеям, депрессии, возбудимости, фобии, комплексу неполноценности или сексуальным расстройствам».
Далее в заключении говорилось, что не имеется никаких очевидных психологических проблем, которые препятствовали бы выполнению обследуемой ее обязанностей и обязательств в качестве курсанта военной академии США. Энн Кэмпбелл была нормальной восемнадцатилетней американкой с точки зрения критериев конца двадцатого столетия. Положительной девушкой во всех отношениях.
Но в этом же разделе имелось еще несколько страниц, где я обнаружил, в частности, короткую запись психиатра, датированную осенним семестром третьего года обучения в Уэст-Пойнте. Энн Кэмпбелл предписывалось проконсультироваться у главного психиатра, но кто сделал это распоряжение и в связи с чем, не указывалось. Психиатр, доктор Уэллс, записала в карте следующее:
«Курсанту Кэмпбелл рекомендовано лечение и/или обследование на предмет пригодности. Курсант Кэмпбелл утверждает, что жалоб не имеет. Однако она неконтактна, хотя и не в той степени, чтобы дать основание для рапорта на имя ее непосредственного командира. Во время четырех собеседований, каждое продолжительностью примерно в два часа, она неоднократно заявляла, что просто переутомилась, не выдержала физической и учебной нагрузки, волнуется по поводу своего соответствия высоким требованиям и дальнейшего прохождения службы. Такие жалобы и тревоги типичны для курсантов первого и второго курсов, однако крайне редко отмечаются у учащихся на третьем курсе. Мне почти не приходилось наблюдать у них усталость и психический стресс такой степени, что дает мне основания предположить какие-то иные причины для ее нервного расстройства и перевозбужденности, возможно, любовный интерес или семейные неурядицы. Она заверила меня, что дома у нее все в полном порядке и она не испытывает в настоящее время никакого любовного интереса ни к кому-то из курсантов академии, ни к кому-либо вообще.
