— Хорошо, сэр. — Признаться, мне не очень-то нравилось слышать подобного рода советы от Кента или Фоулера. Откровенно говоря, Энн Кэмпбелл стала для меня чем-то большим, чем просто жертвой убийцы. Возможно, мне и удастся найти его, но ведь нужно еще и установить, почему она так себя вела, и объяснить это людям типа Фоулера и Кента. Жизнь, которую прожила Энн Кэмпбелл, не требовала ни прощения, ни сожаления. Она требовала разумного объяснения и, возможно, оправдания.
Полковник Фоулер проводил нас до парадной двери, видимо, досадуя, что разговаривал по телефону, когда мы пришли, и не встретил нас сам: наша встреча с миссис Фоулер вряд ли входила в его планы. Пожимая на прощание ему руку, я сказал:
— Кстати, мы так и не нашли памятный перстень Энн Кэмпбелл. Она всегда носила его?
— Я не обращал внимания, — подумав, ответил он.
— Но на пальце у нее остался след от перстня.
— Значит, она его носила.
— Знаете, полковник, если бы я стал генералом, мне бы хотелось иметь именно вас своим адъютантом.
— Если бы вы были генералом, Бреннер, вам без меня было бы просто не обойтись, — парировал он. — Всего хорошего.
Зеленая дверь за нами захлопнулась, и мы пошли по дорожке к машине.
— Мы почти добрались до главной тайны Энн и ее отца, но в самый последний момент вновь уперлись в стену, — сказала Синтия.
— Верно, — кивнул я. — Но мы все-таки знаем, что тайна существует, и никакие рассуждения о воображаемых несправедливостях и неестественной ненависти к ее отцу не объясняют ее. Во всяком случае, я ничему подобному не верю.
— И я тоже, — согласилась Синтия, открывая дверь машины.
— Ты обратила внимание, какой вид был у жены полковника? — заметил я, плюхаясь на сиденье.
— Конечно, обратила.
— А полковнику Фоулеру нужны новые часы.
— И это верно.
— Едем завтракать или в школу психологических операций? — спросила меня Синтия.
— В школу психологических операций. Позавтракаем с полковником Муром.
На дорожках, ведущих к каждому особняку на Бетани-Хилл, имелись столбики с белыми табличками, на одной из которых черными буквами было написано: «Полковник и миссис Кент».
— Интересно, где будет обитать Билл Кент в следующем месяце? — спросил я у Синтии, указывая ей на эту надпись.
— Надеюсь, что не в тюрьме Ливенуорта, штат Канзас. Мне жаль его, — сказала она.
— Люди сами коверкают себе жизнь.
— Имей хоть каплю сочувствия, Пол.
— О’кей. Учитывая масштабы морального разложения в этом гарнизоне нетрудно себе представить, какая последует волна внезапных отставок, увольнений и переводов на новое место службы. Не обойдется и без разводов, но, если повезет, до судебных процессов по обвинению офицеров в недостойном поведении дело не дойдет. Ведь тогда им понадобилось бы выделить отдельный корпус в ливенуортской тюрьме для любовников Энн Кэмпбелл. Ты можешь себе представить эту картину? Более двух десятков разжалованных офицеров сидят по камерам…
