— Бог мой, какие страсти! Тебе повезло, что у него в этот момент не было при себе пистолета.
— Он у него был, но я заблаговременно вынула боек. Послушай, это все настолько мерзко, что мне даже противно вспоминать. Просто мне подумалось, что стоит рассказать тебе, как я жила после Брюсселя.
— Весьма признателен. Так он починил свой автоматический пистолет?
— С ним все в порядке, — рассмеялась Синтия. — Он сам устал от этих сцен ревности. Сейчас он делает неплохую карьеру и завел себе новую подружку.
— И где теперь служит этот счастливый психопат?
— В школе рейнджеров в Беннинге.
— Это немного успокаивает.
— Он понятия не имеет, где я сейчас нахожусь. Тебя это волнует?
— Нет. Мне просто нужно кое в чем разобраться. Осмыслить свое прошлое, настоящее и будущее.
— Разве мы не можем быть просто друзьями?
— Можем. Я только спрошу у полковника Мура, где его оскопили.
— Ты такой примитивный. Нет, довольно с меня ревнивых сумасшедших!
— Давай вернемся к этому разговору завтра или через неделю.
— Договорились.
Спустя минуту я спросил:
— Ты с кем-нибудь еще встречаешься?
— Разве уже прошла неделя?
— Я просто не хочу, чтобы меня застрелили. Так у тебя есть кто-нибудь?
— Нет, никого у меня нет.
— Замечательно. Значит, меня не застрелят.
— Пол, заткнись наконец, или я сама тебя застрелю. Ты меня уже достал.
— Только не стреляй!
— Прекрати! — рассмеялась она.
Примерно с милю мы ехали молча, потом я произнес:
— Притормози здесь и выруби свет и мотор.
Небо было освещено ясным лунным светом, заметно похолодало, но это было даже приятно. Такие ночи созданы для романтических прогулок под крики ночных птиц и шелест сосен.
— Я очень скучал без тебя, — сказал я.
— Я знаю. Я тоже, — ответила она.
— В таком случае почему мы не вместе? — спросил я.
— Может быть, мы сами все испортили, — пожала она плечами. — Я хотела, чтобы ты… Впрочем, все это уже в прошлом.
— Так что же ты от меня ждала?
— Я хотела, чтобы ты увез меня тогда от него.
— Синтия, я так не могу. Ты приняла решение, а я уважаю чужие решения.
— Боже мой, Пол, ты ведь такой проницательный сыщик, верно? Ты способен вычислить убийцу, читать его мысли на расстоянии, угадывать по глазам, когда тебе врут. Но ты не разобрался в самом себе, а уж в женщинах и подавно.
Я застыл на месте, понимая, что она права, чувствуя себя полнейшим идиотом, не в силах выразить словами обуревавшие меня эмоции. Я хотел бы сказать ей: «Синтия, я люблю тебя, я всегда тебя любил. Давай убежим вместе». Но не мог произнести это вслух. И вместо этого я сказал:
