— Логично. Но в данном деле логике нет места. О’кей, что с отпечатками пальцев?
— На ее теле их не обнаружено. С нейлонового шнура четких отпечатков пальцев снять не удалось, зато их сняли с палаточных колышков.
— Их можно проверить по картотеке отпечатков ФБР?
— Нет, но можно сравнить с теми, что имеются здесь. Какие-то отпечатки принадлежат самой убитой, какие-то — другому человеку.
— Мне тоже так думается.
— Значит, она была вынуждена помогать преступнику либо делала это добровольно, движимая сексуальными фантазиями.
— Я склонен к последнему.
— Но тогда почему же она плакала?
— От полноты счастья, в экстазе. В порыве чувств. Некоторые люди рыдают во время оргазма, — назидательно объяснил я.
— Я слышала об этом. Короче говоря, мы теперь знаем значительно больше, чем утром, но еще многого не понимаем. Концы с концами пока не сходятся.
— А в машине нашли отпечатки пальцев? — спросил я.
— Полно. Кэл отогнал ее в ангар и все еще там возится.
— Хорошо. Знаешь, мне приходилось лишь дважды сталкиваться со случаями, когда преступники не оставили никаких следов. Мне бы не хотелось, чтобы и наш случай пополнил этот список.
— Пол, задолго до того, как додумались до научной экспертизы, существовало чистосердечное признание. Порой преступник только и мечтает о покаянии, так что нам нужно лишь попросить его об этом.
— Именно так говорили во времена святой инквизиции, охоты за ведьмами и московских показательных процессов. Я бы предпочел иметь улики.
Я опустил стекло, и в машину ворвался прохладный ночной воздух.
— Тебе нравится Джорджия? — спросил я.
— Я бываю здесь наездами, — покосившись на меня, произнесла Синтия. — Но в общем-то нравится. А тебе?
— У меня с ней связано много воспоминаний.
Мы наконец выехали из гарнизона, и Синтия без особого труда нашла дорогу на стрельбища. Луна еще не взошла над вершинами деревьев, и вокруг было темно, если не считать асфальта, высвечиваемого фарами. Жутковатые звуки время от времени пронзали окрестную тишину — это были сверчки, древесные лягушки и цикады, и густо пахло сосной, как тогда, много лет назад, в роще Соснового Шепота, где я любил сиживать по вечерам в плетеном кресле, попивая пиво вместе с другими молодыми солдатами и их женами, слушая Джимми Хендрикса или других популярных в то время музыкантов и в любую минуту ожидая отправки на фронт.
— Что ты думаешь о полковнике Муре? — спросила Синтия.
— Вероятно, то же, что и ты: он чудаковатый неудачник.
