Индейцы | страница 17

У ирокезов и алгонкинов существовала целая система знаковой записи сообщений при помощи цветных раковин, а позже — бисера, которые в определенных сочетаниях нанизывались на шнуры и связывались в широкие ленты-пояса. Такие пояса, по-алгонкински называемые словом вампум, были важными документами жизни племени. Кроме того, они служили мерой стоимости, выполняя роль денег при обмене и различных выплатах.

В начале XIX века индеец из племени чироки по имени Секвойя создал первый настоящий индейский алфавит. Он насчитывал 85 знаков, соответствовавших слогам языка чироки. В 1824 году им воспользовались миссионеры для перевода на чирокский язык Библии. В честь Секвойи названо гигантское хвойное дерево, ставшее символом американской природы. Посредством знаков индейцы также объяснялись с иноплеменниками, языка которых не понимали. Для этого им служил специальный язык жестов. Жестами можно было спросить собеседника, откуда он пришел и зачем, что с ним случилось и т. д. В прериях же важнейшие сообщения — например, о нападении врагов или о приближении стада бизонов — передавали на большие расстояния с помощью дымовых сигналов.

Большинство индейцев верило в особую магическую силу, разлитую в мироздании. Алгонкины называли ее маниту, ирокезы — оренда, сиу — вакан. Это слово выражало и представления индейцев о высшем существе, управляющем миром, которые позднее слились у них с представлениями о христианском Боге. Они почитали также все природные явления (солнце, звезды, гром, камни, растения, животных), принимая их за одушевленные существа, подобные людям. Веря, что духи природы могут принести человеку удачу или несчастье и стараясь расположить их к себе, индейцы совершали магические обряды.

Пляска Змеи у индейцев зуньи (слева) и Пляска Горных Духов у апачей (справа), исполняемые членами тайных обществ.

Поклонялись они также родовым и личным духам-покровителям, которые являлись человеку во время посвятительного обряда в виде какого-нибудь животного или в другом обличье. Для того чтобы обрести такого покровителя, индейский юноша надолго уединялся в безлюдной местности, где проводил дни в строгом посте и молитвах, изнурял себя потением в жаркой темной парильне и принимал различные снадобья, вызывающие видения. Подобный обряд точно описал Г. Лонгфелло в «Песни о Гайавате»: