Впрочем, она таких задач и не ставит —
ее цели совсем иные.
Мы отрекаемся от идеологии либерализма
во имя энциклики Льва XIII —
той, где о социальной миссии Евангелия, —
руководствуясь теми же мотивами,
по которым библейские пророки
проклинали Иерусалим
и призывали погибель на его голову;
И пал Иерусалим, и, чтобы восстать из праха,
ему потребовалось четыре тысячелетия.
Доказано и не подлежит сомнению:
любое человеческое деяние
все в большей и большей степени оценивается,
исходя из критериев чисто экономических,
из показателей математических,
которые можно представить
в виде импульсов электрических.
Это неприемлемо для нас, и мы будем бороться
за то, чтобы взять экономику под контроль
и подчинить ее иным критериям,
которые я не побоюсь назвать моральными.
Ибо, когда увольняют три тысячи человек
и я слышу при этом болтовню
о социальной цене реформ, меня охватывает
бешеное желание задушить собственными руками
пяток-другой аудиторов —
По мне, так это и будет настоящей реформой,
Практической мерой, согласной с натурой
И сходной с гигиенической процедурой.
“Доверяйте частной инициативе!” – талдычат они
на каждом углу, словно заведенные,
словно старинные механические будильники,
однообразный лязг которых
приводит нас в состояние бессонницы,
изматывающей и повсеместной.
На это мне нечего им сказать, кроме того, что
по своему опыту, удручающе часто повторяющемуся,
мне известно:
Частное лицо (я имею в виду, разумеется,
человеческого индивида) – это, как правило,
животное, иногда жестокое, иногда жалкое,
доверять инициативе которого можно
лишь в том случае, если сдерживать и направлять ее
жесткими и непререкаемыми
моральными принципами, словно палкою.
А как раз этого и не предусмотрено.
Идеологией либерализма, понятное дело.
“Смысл жизни – это любовь…”[116]
“Смысл жизни – это любовь”, —
Повторяют нам вновь и вновь,
Но слова не заменят дело,
Если тело не чувствует тело.
Смысл жизни, видать, не для нас.
Над Парижем “Тур Монпарнас”
Зажигает огни этажей,
И мы мчимся на зов миражей.
Наша жизнь – рекламный клип,
Ослепительная круговерть,
Где и думать забудешь про смерть
И о том, что ты снова влип.
Обожженной сетчаткой глаз —
В паутину ярких огней.
Город вскармливает палачей,
Отвращением потчуя нас.
Сам не зная, чего хочу,
Покупаю порножурнал.
В нем жестокий разврат правит бал:
Может, вечером подрочу.
А потом, отбросив журнал,
На матрасе засну, как скот.
Я ребенком по дюнам гулял,
Собирая цветочки, и вот
Где мечты мои, где цветы?
Я ребенком по дюнам гулял,
