Естественно, Серафима попросила привести примеры говорящих фамилий.
– Слонов! – захохотал Метлищев. – Он как слон. Сила есть – ума не надо.
Румянцевой стало Слонова жалко.
Но тут вдруг Васипов руку поднял. В защиту слонов.
– Слоны людям друзья. Быть слоном хорошо. Про это Борис Житков писал в своих рассказах.
Серафима даже не успела его похвалить, как вскочила Румянцева:
– Я согласна с Васиповым. И еще есть сравнительный ряд: слон – значит, богатырь. Например, богатырь Ермак, покоритель Сибири, и легендарный ледокол в Северном Ледовитом океане – разбиватель льдов.
– А чего примеры-то не из Гоголя? – удивилась литераторша.
Но седьмой «Б» взвыл от восторга:
– Правда жизни ценнее, Серафима Владимировна!
– Круто же!
– Ха-ха! Во, примерчик!
– Васипов, ты что – защитник слонов?
– Васипов – индиец, а Моська в Слона влюбилась!
– Слон, слышишь, ты только вместе с партой Моську не поднимай!
Румянцева вспыхнула и села.
– Еще пример! – насмешливо произнесла Пожарская. – Говорящая фамилия – Румянцева. Потому что румяная.
Серафима решительно ее оборвала:
– Румянец девушку красит. А яд – бледнит. Защитником доброты быть не стыдно. А у Житкова прекрасные рассказы. Молодец, Валера! Кто-нибудь еще Житкова читал?
Последние слова Серафимы утонули в трелях звонка. Какой уж тут Житков! В буфете пирожки с повидлом как раз после третьего урока! Сдобой пахну́ло на всю школу. Все из класса вывалились, а Румянцева осталась.
У Румянцевой был стресс. От нехватки воздуха она решила открыть форточку. Пихнула ее со всей обиды – шарах! Стекло выпало на улицу – и бэмц, бэмц…
В окно ворвался ветер, вместе с дождем и первым снегом. Румянцевой на щеку села снежинка и превратилась в слезинку. Но этого никто не видел: все же умчались в столовую – лопать пирожки.
После перемены в седьмой «Б» опять вплыла Серафима (литература по вторникам была сдвоенная) и обомлела:
– Что такое? Почему сквозняк? Где стекло? Кто разбил? Зачем? Холодно же…
Румянцева Саша была хроническая отличница, она стекол отродясь не разбивала. А тут – ужас просто! Ну что за день…
Саша начала вставать, медленно-медленно…
Тут Слонов выдвинулся вперед, всё равно что гора, и произнес:
– Да ладно, чего там, я сам призна́юсь. Серафима Владимировна, это я разбил… Ну, это… я как в Северном Ледовитом океане… ледокол-разбиватель…
До сих пор он не умел быстро соображать. А тут вдруг сразу сложил два и два.
Серафима очень рассердилась. Она собралась сказать Слонову, что теперь у него будет за поведение «два» без плюса, и чтобы завтра же привел в школу отца со стеклом, и что…
