– Нет, Лен, я все-таки не понимаю. Что это за любовь такая варварская? Вот Владька, например… Он за меня все время заступался, помогал. И во взгляде столько нежности было! Знаешь, он мне как-то признался, что в детстве просил у родителей сестренку купить. Вот потому, наверное, и взялся меня опекать. А потом, действительно, как брат с сестрой стали. Да, если честно, не всегда и брат с сестрой ладят так, как мы с ним.
– Знаешь, всех людей под одну гребенку стричь нельзя. Владька – такой вот, а Борька – другой. Неужели у тебя к Борьке, кроме ненависти, в душе ничего нет?
Илона не ответила, только вздохнула. Перед глазами появилось забинтованное Борькино лицо, закрытое рукой, чтобы она не видела слёз. И все-таки какой он дурачина! Многим ведь девчонкам в классе нравится. В футбол, волейбол, баскетбол парни начнут играть – им залюбуешься. Красота, сила, ловкость и четкость движений, и, самое главное, столько во взгляде устремленности и достоинства! Его даже все старшеклассники уважали. Вон Любка Прохина по сей день по нему сохнет.
И опять шевельнулся в душе подленький страх: «Будут теперь в школе со всех сторон в меня пальцами тыкать: мол, сломала парню жизнь, сделала инвалидом!»
– Не пойду в школу больше! И экзамены сдавать не буду! – неизвестно к кому обращаясь, заявила она уже вслух.
– Вольному воля! – с явным осуждением произнесла Лена. – Не знала я, что ты такой слабак! Толпы боишься?
– При чем здесь толпа?! – огрызнулась Илона, хоть и понимала, к чему Лена клонит.
– Если ты – личность, то слушай свой внутренний голос, верь собственным ощущениям, понятиям и правилам. И не оглядывайся на «тетю Мотю», которая там что-то, когда-то, кому-то сказала! На каждый роток не накинешь платок! Будешь вот так, на всякий чужой чих, реагировать – быстро с пути собьешься. Придумала тоже – целый год терять! Жизнь может такой крен дать, что все эти соседи, родственники, одноклассники окажутся за бортом. И думать про них забудешь! Их лица и имена в памяти сотрутся. Так что не дури! Такой мой тебе совет.
Пока раскладывала все сказанное Леной по полочкам собственного разумения, та уснула. В палате раздалось ее легкое посапывание.
А Илона ёрзала на постели, пока не сбила в кучу одеяло с простыней. Вскочила, включила свет и стала перестилать постельное белье. А сама тихонько бубнила себе под нос:
– Странная эта Лена. Сама внешне под мальчишку-подростка косит, а рассуждать начнет, как самая что ни на есть древняя старуха! Откуда столько всего знает?
