В военкомате ошеломили.
Согласно приказу Министра обороны, они, офицеры запаса, должны пройти службу в рядах Советской Армии. Уже и закон принят — призывать до тридцати лет, на два года, с присвоением звания лейтенанта. Отправляют в первую очередь тех, кому скоро будет тридцать, — на следующий год поздно будет.
— Так вот, через пару неделек в путь! — неизвестно чему радовался подполковник-военком. — Вам выпала особая честь быть первыми! Мы тщательно проверили кандидатуры, все биографии и семейные обстоятельства, так что никакие отговорки приниматься не будут. Желаю вам с честью справиться со священным долгом каждого советского человека!
Отговорки, действительно, никакие не помогли.
Ни справки о хлипком здоровье, ни слезные визиты жен с детьми и орденоносцев-родителей, ни письма с шахт с намеками на возможные гибельные для экономики последствия, ни подношения жене военкома, ни водка, ни даже звонки из райкома.
На общем собрании объявили — Хабаровский край. Рекруты ахнули — все рассчитывали служить где-нибудь поблизости, на худой конец, не дальше Волги…
Рюмзающие жены, недоуменно раскрытые рты малышей, натянутые улыбки подвыпивших друзей…
Поезд тронулся.
Пассажиры открыли водку — выпить с горя…
Менялись часовые пояса. Время выворачивалось наизнанку.
Днем спали, с темнотой же поезд оживал. Опухшие новобранцы заходили к соседям, слонялись из вагона в вагон, сколачивали компашки. Вначале часто ходили в ресторан и подолгу сидели там. Сейчас, через неделю, о нем и не вспоминали — не по карману, так никаких денег не напасешься. Но к ночи все же посылали самых хватких и обаятельных. Зажав в кулаке собранные деньги, гонцы тарабанили в ресторанные двери. Заспанная буфетчица грубила — в чем дело? Обаятельные представители объясняли цель визита и получали вино за тройную цену. Сплошное разорение, поэтому стали назначать дежурных. На остановках дежурные и страдающие бессонницей добровольцы метались по улочкам в поисках привокзальных магазинов — на вокзалах спиртного никогда не было.
