— Один? — спрашивает он, с удивлением обнаружив меня, легкомысленного и не самого добросовестного трудофила, после рабочего дня на рабочем месте.
— Совсем один, — скорбно отвечаю я. Сунгоркин входит в кабинет. Садится рядом на стул. Увидев на столе фотографию, на которой мы с Николя сидим за бутылкой водки, берет ее в руки.
— Молишься, что ли, на нее? Где это вы?
— Всяко бывает, Владимир Николаевич. Это мы в Баку, трусами торгуем.
— Работаешь?
— Работаю.
— Признайся честно, сколько ты сегодня принял на грудь?
— Нисколько, — отвечаю гордо я и делаю мощный, шумный выдох в его сторону, как гаишнику.
— Странно. Но почему? — еще больше удивляется он. — Ведь после семи можно.
В самом деле, согласно неписаному редакционному законодательству, праздновать юбилеи, проводы, новоселье, отпуск, именины, сватовство, поминки, первую получку, отходную и просто выпивать для здоровья и куража разрешается высшим повелением после семи. Пей — не хочу! Я разрушаю его представления о Воле.
— Мне подружка не велит, — смущенно признаюсь я. — Я ее жду.
— Я уж обрадовался, что ты усердно так работаешь до ночи. Ты мне объясни, Саша, почему ты так мало пишешь для газеты? У тебя меньше всех строк за год получается. Никто меньше тебя не пишет в редакции. Да я думаю, что и в стране никто не пишет меньше.
— Я убежден, что и в мире никто не пишет меньше меня. Но так получается. Я много времени провожу в командировке. Потом долго и медленно пишу….
— Но Скойбеда и Сапожникова тоже в командировках неделями бывают. Но пишут в два раза больше тебя. Ладно. Проехали. Есть какие-то интересные задумки?
— Есть одна. Я собираюсь с Федей Конюховым яхту гнать из Сейшел в Грецию.
— Что за яхта? Когда?
— Яхта Вадима Цыганова, мужа певицы Вики Цыгановой. Мы ее будем гнать мимо Танзании, Кении, Сомали, Эфиопии… Перелет мой на Сейшелы Вадим оплачивает…
Сунгоркин помолчал, прикидывая что-то в уме.
— Веселая, однако, у вас компания собирается. Ладно. Сомали — это хорошо. Только перегоняй яхты в свой отпуск, а не в рабочее время. Ладно?
— Хорошо.
