. Вот
этого осознания у молодых нет. Неоткуда взяться. А посему никакая молодость не служит преимуществом. Наконец, четвертое… Я вас предупреждаю честно: можете отказаться. Оба. В этом случае еще до заката вылетаете в отставку — боже упаси, не по дискредитации и прочему компромату, по выслуге лет, что у того, что у другого есть законные четверть века в рядах, можете даже по нынешнему обычаю получить на грудь пряжечку с римскими цифрами… Хотите оказаться на улице с военным пенсионом? Вы так не зыркайте, я не зверь, меня просто настропалили вести беседу именно в таком
аспекте. Да, а при удаче можете просить луну с неба. Я не шучу. Ну, понятно, ни маршальских орлов, ни кресла министра обороны я в виду не имею — но согласно данным мне инструкциям могу обещать внеочередные звезды и крупные бляхи на ваши мужские перси…
— Интересно, — тихо сказал Кацуба. — А если я генерала захочу?
— Я бы сказал, что это в принципе возможно, — ничуть не громче, с жесткой серьезностью сказал Франсуа. — При удачном исходе дела.
В некотором смятении чувств Мазур подумал: да что же это нужно сделать, какие горы свернуть, какого дракона замочить, если в уплату тихим серьезным голосом подполковника обещают через звание кинуть в генералы?!
— Перефразируя поэтессу — и золотые эполеты, и золотые ордена… — протянул Франсуа. — Никто не шутит, мужики. Мы с генералом не коварные ловеласы, а вы не юные жопастые блондинки. Все всерьез. А на военном пенсионе нынче хреново, даже полковнику с подполковником. Ларьки охранять пойдете или там автостоянку…
Мазур прекрасно понимал, что этот негр отечественного розлива прав на все сто. Конечно, насчет ларька или стоянки он отвесил ради красного словца, и скудные накопления имеются, и квартира в Питере, в конце-то концов с его опытом и послужным списком можно неплохо пристроиться на гражданке, еще три года назад переманивали в «Златобанк». Тут другое: человеку, отдавшему армии столько лет, покидать ряды чертовски страшно, как ты перед самим собой ни прикидывайся. Цивилисты этого не поймут, но невыразимо жутко оказаться вне рядов…
— Коли попала собака в колесо… — вздохнул он.
— То пищи, но бежи, — подхватил не без облегчения Глаголев. — Поскольку Кацубу я знаю давно, то без труда трактую евонное угрюмое молчание как знак согласия. Поскулили? Давайте теперь делом заниматься.
— Куда? — мрачно поинтересовался Кацуба.
— Санта-Кроче, — сказал Глаголев.
— Не было печали… Каперангу все равно, а вот меня там кое-где кое-кто мертвым считает…
