Среди местных жителей пошли было разговоры, что новый постоялец, столкнувшись с призраком, не продержится в доме и недели, но когда неделя превратилась в шесть месяцев, а мистер Бервин по-прежнему не проявлял желания съехать, они забыли о призраке и принялись обсуждать его самого. В результате через некоторое время о вновь прибывшем и его странных привычках пошли сплетни.
Люциану их регулярно передавала его хозяйка: о том, что мистер Бервин живет в Безмолвном Доме в полном одиночестве, без слуги или компаньона; о том, что он ни с кем не разговаривает и никого к себе не впускает; о том, что у него, судя по всему, денег куры не клюют, потому как он частенько возвращается домой навеселе; и о том, как миссис Кебби, глуховатая служанка, убиравшаяся в комнатах мистера Бервина, наотрез отказалась ночевать в доме, поскольку полагала, что с ее нанимателем что-то не так.
Дензил пропускал сплетни мимо ушей, пока судьба не свела его вдруг с этим странным господином. Встреча получилась крайне необычная.
Как-то туманным ноябрьским вечером Люциан, возвращаясь домой из театра в начале двенадцатого, отпустил фиакр у въезда на площадь и шагнул в туман. Он был настолько густой, что даже в свете газового фонаря ничего не было видно, и Люциан медленно, на ощупь, побрел вперед, дрожа от холода, несмотря на надетое поверх вечернего костюма меховое пальто.
Он с величайшей осторожностью пробирался вперед, мечтая об огне в камине и ужине, ожидающем его дома, но вдруг остановился как вкопанный, услышав глубокий сочный бас, раздавшийся едва ли не из-под самых его ног. В довершение ко всему, Люциан был поражен, услышав хорошо знакомые слова Шекспира.
– О! – хрипло пророкотал невидимый бас. – О боже, и как это люди берут себе в рот врага, чтобы он похищал у них разум![3] – Вслед за этим из темноты послышалось рыдание.
– Господи помилуй! – вскричал Люциан, нервы которого были на пределе, и попятился. – Кто здесь? Кто вы такой?
– Заблудшая душа, – был ответ, – которую Господь не намерен спасать или миловать! – За сим вновь раздались рыдания.
От плача невидимого в темноте создания у Дензила кровь застыла в жилах. Пройдя немного, он наткнулся на мужчину, который привалился спиной к ограждению, скрестив на груди руки и уронив голову на грудь. Он не пошевелился, когда Люциан тронул его за плечо, а, по-прежнему понурив голову, продолжал стонать и всхлипывать в приступе жалости к самому себе.
– Эй! – сказал молодой адвокат, тряся незнакомца за плечо. – Что с вами приключилось?
