— Не надо, не гневайся, — сказал я испуганно, ибо гнев его был страшен, от голоса дрожали стены, — пойми меня. Я удивлен. Ведь на земле тебя изображают чудовищем, а ты…
— А я? Ну, говори…
Я молчал.
— Ну? Молчишь? Чалап! — крикнул Трижды Величайший. — Что он подумал обо мне?
— Он подумал, что ты, Трижды Величайший, похож на спившегося старика пенсионера, давно не мывшегося в бане, — ответил невидимый Чалап.
Трижды Величайший расхохотался.
— Жалкое сравнение. Чем ты занимался в том мире? Молчишь? Отчего ты все молчишь и молчишь?
— А зачем вспоминать? Ты сам лишил нас воспоминаний.
— Чалап, он боится меня или нет? — спросил Трижды Величайший невидимого Чалапа.
— Конечно, боится, — ответил Чалап.
— Ты боишься меня? — спросил Трижды Величайший.
— Твой служитель не прав. Я не знаю, боюсь ли тебя, — сказал я. — Разве можно бояться того, чего нет?
— Что? Меня нет? — Трижды Величайший удивился. — А ты?
— Увы, я есть…
— С тобой не соскучишься, глупец, — воскликнул Трижды Величайший. — Ты слышишь, Чалап? Меня нет? А моего слуги Чалапа тоже нет?
— Его тоже нет.
— Значит, ты есть, а нас нет. — Трижды Величайший наклонился надо мной, и я увидел его выцветшие, когда-то зеленые глаза с красными прожилками на белках. — Где же мы?
— Ты же сам знаешь, где, — сказал я. — В моем воображении.
— Ты, очевидно, атеист? Он атеист, Чалап?
— Ну, а как же, — ответил Чалап. — Атеист. Из тех, кто на словах отвергает Не Имеющего Имени и тебя, Трижды Величайший, а у него в мозгах, как в мусорной яме. Считает себя материалистом…
— Ты материалист? — Трижды Величайший засмеялся. — Вот, значит, почему не веришь в мое существование. Разрешаю: дотронься до меня и убедись, материален я или нет.
— Зачем? — спросил я. — Пока я существую, существуешь и ты…
— Нет, — сказал Трижды Величайший, — ты существуешь потому, что существую я.
— Увы, — возразил я, — все наоборот, Трижды Величайший: ты существуешь потому, что я существую.
— Чалап прав, — воскликнул Трижды Величайший, — у тебя в голове мусор. Если это материализм, то что же такое идеализм? Впрочем, разве ты, находясь здесь, в этом мире, существуешь?
— В каком-то смысле да. Очевидно, и ты, Трижды Величайший, и все, что происходит здесь со мной и вокруг меня, мне снится.
— Однако ты мне не снишься — я не знаю сна. Ну, хватит, кто бы ты ни был — материалист, идеалист, экзистенциалист, персоналист, томист, неотомист, гегельянец, фрейдист, — ты здесь у меня, как и они все, и будешь тут вечно.
