Я окинула соперницу язвительным взглядом:
— Не лень тебе всякий раз поджидать меня ради того, чтобы в сто первый раз сказать одно и тоже? Чем исходить бессильной ревностью и злобой, пойди лучше поешь.
— Сука! — бросила она мне в спину.
Я не стала разменивать себя на ответ. Да и что тут скажешь? Я бы на её месте тоже меня ненавидела.
И снова я во всей красе наблюдала каким неоднородным в своём течении бывает время. Словно в пяти минутах поместился целый час. В попытках ускорить его ход пытаешься занять себя чем-нибудь, хватая в руки то учебник, то книгу, то прислушиваясь к болтовне окружающих. Думаешь — ну всё! Прошло полчаса, не меньше. А медлительная мучительница стрелка переползла всего лишь на каких-то жалких пять маленьких точек, отсчитавших всего лишь пять мучительно-долгих минут.
Солнце раздулось, налилось красный цветом, покатилось за горизонт — за окном стремительно темнело.
Фонарей в округе было немного. Располагались они со стороны входа.
Зато звёзды были просто огромными. С сияющую булавочную головку. Яркие-яркие, сверкающей россыпью летящие по небу. Даже их конфигурация по очертаниям не отличалась от привычных мне. По крайней мере ковш Большой Медведицы походил на своего земного собрата один в один.
Сколько я не прислушивалась к себе, никаких изменений не находила. И хотя разумом я понимала, что охвативший меня зелёный туман, змеившийся из пробирки Блэйда попросту не мог ничего не значить, что его эффект, скорее всего, отсрочен, бдительность всё равно притупилась.
Все мои мысли занимала предстоящая дуэль.
— Как мы уйдём? — спросила я шёпотом у Эвелин.
— Просто. Встанем и выйдем.
— Разве нам не будут задавать вопросы?
— Вот тут репутация моей милой сестрички только на руку, — прошептала рыжая, понизив голос так, чтобы нас не могли услышать. — Конечно, девчонки будут задаваться вопросом. Но никто из них не посмеет сделать это вслух.
Мы стали собираться как раз тогда, когда остальные разбирали кровати для сна. Накинув плащ на плечи, капюшон на голову, спрятав в рукавах Стило, отправились искать приключения на свои пятые точки.
Луна в последней четверти половинкой сыра висела на небе, распространяя по земле тусклое, умиротворяющее свечение.
Пока мы шагали по территории Института, с ней худо-бедно соперничали фонари, но стоило пересечь его границу, как ночное светило осталось единственным источником света. Мы оказались почти в полном мраке — под деревья лунный свет от убывающей луны не слишком-то проникал.
