У меня отлегло от сердца.
– Ничего, как-нибудь справимся, – сказала я и поцеловала его.
В первый день все шло хорошо, ехали весело, хотя после тридцати миль стало слегка тоскливо. Невозможно поговорить нормально! Крутишь педали, и только. Даррен ехал впереди, он знал маршрут, а я – за ним, разглядывая его спину, изучая футболку, следя за частотой движения ног. Напевала про себя песенки, чтобы не скучать.
– Привал! – вдруг объявил он. – Время обеда.
Перед отъездом он приготовил десять бутербродов с арахисовым маслом и ягодным желе. Мне он выдал помягче, с арахисовым маслом, хрустящие взял себе. А желе мы оба любили, земляничное больше всего.
– Да позволит ли госпожа моя, – поинтересовался он, когда мы съехали на обочину и побросали велосипеды на траву, – привлечь ее внимание бутербродом? Или лучше двумя?
Я сладко потянулась и рассмеялась:
– Пока одного хватит.
Мы сняли шлемы, велоперчатки, сполоснули руки и сели перекусить.
– Перекур с дремотой? – спросил он, откидываясь на спину и кладя голову на подседельную сумку.
– С дремотой, – подтвердила я, кладя голову ему на грудь.
– Поразительно, – продолжал он, – я когда-нибудь говорил тебе, что в прошлом году в день рождения я загадал желание: встретить потрясающую девушку, чтобы была красива, отважна, умна и с чувством юмора… и вдруг, не прошло и трех месяцев, встречаю ее в этом доме на берегу моря, а?
Я села, мне хотелось видеть его лицо.
– Послушай, если твои желания обладают такой силой, будь с ними в этом году поосторожней.
– Ой, а я уже задумал.
– Кто бы сомневался, – улыбнулась я.
– Но тебе не скажу, а то не исполнится, – засмеялся он.
– Правильно. Держи в секрете.
Он пригладил мои вихры:
– Приготовься, к вечеру у нас попы будут болеть. Но я прихватил минеральный лед и ибупрофен. И вазелин для попы. Если сильно натрем.
– Что? – не поняла я.
– Мне бы не хотелось крутить педали с натертой попой, вот что.
Он посмотрел на меня застенчиво, и я сразу представила, каким он был в шести-, восьми- и тринадцатилетнем возрасте. Мне показалось, что в этом взгляде я увидела всю его жизнь. Он был такой милый тогда, и мое сердце переполнилось нежностью.
– Я люблю тебя, – сказала я.
В первый раз я сказала ему это. А он посмотрел мне в глаза, секунду помолчал, улыбнулся.
– И я тебя люблю. Очень. – Потом он поднялся и поцеловал меня. – Хочешь, открою тайну? – (Я кивнула, хотя понятия не имела, что он собирается сказать.) – Я давно уже тебя люблю. С того самого дня, как мы стали ходить на эти смешные уроки танцев, помнишь? Тогда я тебя и полюбил.
