Я так понял машина то вроде моя. Спросил шофера как там дела.
— Норма.
Ну значит едим, он хоть от такой встряски дорогу не забыл, спрашиваю.
— Нет.
— Вот и хорошо, поехали.
С кузова никто ни чего не забирает, тоже гуд, в хозяйстве все сгодится. Тронулись.
Начался отходняк минут через двадцать, как раз проезжали овраг с вербами и ручеек внизу. Остановились. Надо себя в порядок привести.
Водила помогает снять ХБ, оказывается с ориентацией чот проблемы, на голове шишка с подсохшей кровью, да не маленькая такая, наверное мозгов много, выпирают. А где моя фуражка или пилотка.
Вспомнил, жираф. Спросил водилу про головной убор не видел ли. Радость-то какая, не только видел но и захватил, приносит от машины козырек с куском фуражки, да ну на списание хоть что-то предъявить можно будет и то хлеб. Водитель принес вещмешки — мой и свой, помылись, переоделись в чистое. Полезли в кузов и начали разбирать нажитое непосильным трудом.
Хабар — дело святое.
Первое, привели в боеспособное состояние пулемет, откуда-то смутно так и медленно, вспоминалось как с ним обращаться, не иначе моторная память тела проснулась. Диски все заряженные — это гуд, аж 6 шт. Рядом другой формы, танковые я так понял, их тут до хрена в сумках, оказывается это БК на отремонтированные танки, шесть ящиков снарядов на 45-мм и три на 76-мм, подсумками с дисками, слезы блин. А дегтярь пехотный бросили при налете горе вояки, как и мосинки.
Бросали же, целые колоны штабные, с документами, потом рассказывали всем, что уничтожили. Кому то сходило с рук. Но все оставшиеся в живых потом героев из себя корчили или несправедливо обиженными, но тоже героями. Они все белые и пушистые — это все НКВД виновато. А то что немцы потом использовали эти документы во вред нам, то как бы и не существенно, можно и забыть.
Примеров много — это и Краснодонцы, архив немцам оставили, в Харькове — всю документацию на полковой 120-мм миномет, немцы потом по ним выпускали уже свой и т. д.
В вещмешках была крупа, консервы рыбные, тушенка, сгущенка и хлеб, где-то так, аж на целый взвод. Поделилась в общем пехота с нами. Урчание в животах сказало нам что мы оказывается, уже сутки ни чего не ели. Так нас быстро отправили и ни кто кроме себя за это отвечать не будет.
Вскрыли по баночке тушенки, уууууууу вкуснотище, потом банку сгущенки выпили (вкус натур-продукта из детства), вот теперь порядок в танковых войсках. Водиле дал вказивку сложить в углу, пересчитать и накрыть чем то.
