Поздним вечером Тобиус поднялся на третий ярус палат, где ему был отведен целый покоевый терем с широким ложем, дорогой отделкой стен и мебелью, вышедшей из-под рук лучших краснодеревщиков. На прикроватном столе ждало несколько кисетов, туго набитых дорогими табаками, кедровый ларец из-под трубки, большая серебряная фляга с медовухой, свертки с едой и тяжелый кошель, полный золотых марок. Гостеприимный хозяин позаботился также и о том, чтобы гость, отправлявшийся в путь, получил удобную и качественную походную одежду, куртку оленьей кожи, шерстяные штаны, отличные сапоги, длинный плащ и широкополую шляпу. Перед тем как лечь спать, Тобиус поместил подарки в синий свиток, который, в свою очередь, спрятал в потайное измерение сумки. Свечи по мановению руки волшебника погасли, и он устроился на мягчайшей перине лебяжьего пуха.
Вскоре стало понятно, что ничего не выйдет, ибо пять лет сна на жесткой лавке нельзя было просто взять и забыть. Он уже было собрался лечь на большой шакалотовой шкуре, расстеленной подле ложа, и укрыться новым плащом, когда дверь открылась в темноте. Тобиус напрягся, ощущая на кончиках пальцев готовые к применению боевые заклинания.
От незваного ночного гостя пахло деликатными цветочными благовоньями, и запахи те были насыщены мощной дозой феромонов. Женщина — он понял это прежде, чем увидел ее во тьме своими драконьими глазами. Ночная рубашка соскользнула на пол, шелестя тканью по гладкой коже. Гостья забралась под одеяло, замерла, нащупала волшебника, прильнула к нему и принялась ласкать. Крепкое горячее тело, одуряюще пахшее здоровой молодой женщиной, само напрашивалось на жадную и ретивую ласку. Мужская природа мага решила потребовать оплаты за годы воздержания, но он неумолимо ее усмирил.
— Боевая рана напоминает о себе, — прошептал Тобиус, через силу отрываясь от нежных горячих губ, — не могу. Ступай к себе.
Она замерла в растерянности, возможно оттого, что обычно залезть на нее попытался бы даже безногий и безрукий ветеран войны на седьмом десятке жизни. Или оттого, что решимость дорогого гостя, минуту назад бывшая твердой и горячей, как раскаленное железо, вдруг остыла и обмякла прямо в ее опытных и заботливых пальчиках.
— Позвольте хоть побыть здесь, милсдарь, иначе хозяин будет недоволен.
— Как тебя зовут?
— Вилиса.
— Спи на ложе, Вилиса, а я лягу на полу.
— Как можно?!
— Умолкни, женщина, и повинуйся.
Разложившись на шкуре между стеной и ложем, Тобиус смог наконец почувствовать себя достаточно расслабленным, чтобы уснуть. У него это получилось, и даже кошмары не явились к ночной поживе, будто и они решили дать магу передышку перед новым рывком.
