- Потому и не погиб, что сработались. Не трясись, Второй. Просто делай все так как привыкли, – Чонгану и сам подумал, что без его нечеловеческого чутья его братья обречены.
Наверное, ему покровительствовал сам Агни, бог войны, он не раз выручал восьмёрку из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Это он нашел Шена, попавшего в ловушку диуани. Вовремя привел отряд за мгновение до прихода диуани. Вытащил Хенга из пасти пантеры, пожелавшей откусить толстяку голову.
Это он спас Восьмого, тогда ещё совсем мальчишку, из объятий самки диуани. Они были слабее самцов и поэтому сначала дурманили жертву своим запахом, а потом съедали. Восьмой тогда провалялся седмицу без памяти, но отошел. Правда разумом стал как мальчишка-подросток, да таким и остался. Что с ним будет без Чонгана?
- Я вот думаю, может, и Восьмого прихватить, - криво улыбнулся Чонган. – Зачем армии… наш Восьмой? – чуть не сказал «калека», но его и без этого поняли.
- Это ты хорошо придумал, Первый, – одобрительно кивнул Шен, – поедешь с Первым, Восьмой?
Восьмой широко улыбнулся. А потом покачал головой: «А, как же вы? Без вас я не поеду, это нечестно, все веселье пропустите». На мгновение в башне стало тихо.
Стена, связавшая их вместе, белела в свете величественной Майи, первой луны. За ней светился лес диуани, страшный, опасный, но одновременно прекрасный. Яркие огоньки, загоравшиеся на каждом гигантском дереве, превращали ночной лес в звездное небо.
Кто хоть раз попадал за Стену, уже не мог забыть о нём. Да и лес не давал, напоминая о себе странными, яркими снами. В последнее время Чонган всё чаще слышал его зов. Просыпаясь ото сна, где в виде угольно-чёрной пантеры гнал по лесу визжащую в страхе добычу, он мог бы поклясться, что слышит. Смех. Невнятный шёпот. Приглашение. И всего-то надо пройти мимо стоящих в дозоре товарищей… они не остановят, поверят Первому легендарной восьмёрки. А даже если не поверят. Ты ведь помнишь, Чонган, как дрожит под твоими клыками яремная вена? Как когти рвут податливые мышцы, как сладко пахнут ещё дымящиеся потроха?
Чонган в такие ночи зажимал уши, и молился. Он надеялся, что никто из товарищей не увидит бесстрашного Первого в холодном поту со стиснутыми зубами. Разгоряченный зверь внутри рвался, ярился и только после долгой борьбы отступался. Прятался в тёмном углу. Выжидал.
Все товарищи Чонгана заснули пьяным сном, а он до самого утра вглядывался светящееся зеленое море. Наконец, вздохнул и отправился спать.
