- Только первый и последний раз, братья! Диуани на Стену не полезут, но сотник может прийти и тогда…, - Чонган, впрочем, понимал, что сотник вряд ли придет – даст им проститься. За эти циклы отношения между воинами в гарнизоне сложились неплохие. Да и как могло быть иначе, когда ты ежедневно рискуешь жизнью?
Лес за Стеной поглощал случайных людей: тех, кому не доверишь спину, тех, кто мог предать. Он шумел, манил, отводил глаза. И, если, не было рядом верного товарища, готового отдать свою жизнь, набрасывался и съедал. Вечно тенистый лес, обросший мхом, испускающий призрачное сияние, показывался людям в сотнях лиц своих порождений: то как встопорщившая иголки графитовая кошка, то как безглазая змея, пружиной бросающаяся на жертву. Он мог выбрать и прекрасное обличье – радужную бабочку или стаю крошечных, с ноготок, птиц. Неважно сквозь какое лицо смотрело оно на человека, суть была одна, жадная до горячей, алой человеческой крови.
К ночи, такой же душной, что и день, восьмёрка уже была хорошо навеселе. Внезапно Чонган вскочил на край Стены, спустил штаны и пошатываясь, чуть не падая вниз, помочился на сторону диуани.
- Всегда хотел это сделать! – объяснил он залившемуся в смехе Шену. Одобрительные могучие хлопки восьмёрки под пьяный смех чуть не выбили из него душу.
- Без тебя здесь будет все по-другому, Первый! – негромко сказал Тэньфей. Чонган обнял Второго, в душе чувствуя себя совсем не так весело, как хотел показать. Как можно оставить братьев, порвать связь, соединившая их крепче кровной?
- Уеду с тобой! – вдруг воскликнул Хенг. По его виду никто бы не сказал, что Третий сейчас пьян как крыса, попавшая в бочонок с водкой. – Генерал сказал, что, по приказу наместника, можно уйти на покой после двадцати циклов службы. А я не меньше Первого оттрубил, вся жизнь прошла здесь, будь она проклята.
- И что ты будешь делать, Третий? – спросил Пятый, чернокожий пустынник Гато, сверкая белыми и блестящими зубами, постоянным объектом зависти Шена.
- Выйдет замуж за Первого, Чонган теперь завидный жених, при деньгах, – захрюкал от смеха Шен.
Грохнувший пьяный смех спугнул ещё одну стаю птиц.
- Тише, вы, зубоскалы, - ухмыльнулся Хенг, – сейчас прибежит сотник, или диуани набегут, не к ночи будет сказано.
- Я бы тоже уехал, - задумчиво протянул Тэньфей, – пусть молодые тянут эту лямку. Мы свое уже отслужили. На шкуре целого места нет, дырка на дырке. Без тебя, Первый, мы долго не протянем. Ты знал, что нас называют «легендарной восьмёркой»? Сколько циклов служим под твоим началом, Чонган, а ещё никто не погиб.
