Впрочем, финальная битва все равно случится, и смотр войскам Люцифера, ежедневно шагающим по нашим улицам и площадям — от продажных журналистов до политиков — состоится обязательно. Как напоминает автор, гласило же пророчество о том времени, «когда окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань».
В целом, в книге Головачева — феерическое разнообразие жанровых видов и подвидов. По сюжету, это, безусловно, альтернативная история, по стилистике — городской роман, по исполнению — не хуже Булгаков в компании с современными авторами. Которые, как у киевского классика, не зашифрованы под звучными псевдонимами эпохи вроде Ивана Бездомного, а вполне узнаваемы.
Например, как Лада Лузина, издавшая серию книг с названием «Киевские ведьмы», которая как раз и мечтает об исполнении желаний в месте силы. «- А ничего, если я, — обратилась вдруг к гиду Лада, — когда вы всё это произносили, загадала также и своё личное желание? — Какое? — поинтересовался гид. — Чтобы я стала ведьмой, — уверенно сказал Лада, — ну, такой… настоящей… чтобы всегда оставаться молодой и красивой».
Вальпургиева ночь — отправная точка в романе, все самое страшное (и страшно интересное своей «авторской» интерпретацией) происходит именно в это время. Из Лысой горы возгорается не пламя, но сера вместе с дьяволом, который на пару с Богом вершит праведный суд над грешниками. «Бледные, как тень, люди шли к небесному престолу плотными рядами, глядя на мир пустыми глазами. Одни из них уничтожали людей с помощью прививок, заражая их гриппом, раком, спидом и эболой, другие использовали для этих целей алкоголь, табак и наркотики, а также ГМО и прочую химию, третьи сокращали народонаселение, пропагандируя лесбиянство, педерастию и гомосексуальные браки, а также делая людей зависимыми от средств ложной информации, чтобы человечество не знало и не искало правду».
Как видим, все мы их прекрасно знаем — от упомянутых журналистов до представителей сексуальных меньшинств — этих самых закамуфлированных политкорректностью грешников. Что же касается авторского «вмешательства», то оно в романе сводится не только к морали и критике современных нравов, но и отражается, так сказать, в очередной версии мироустройства.
И это почти вампиры, по Пелевину, как все уже, наверное, догадались. Хотя, и не совсем, поскольку Киев, как известно — мать городов русских, и посему быть в нем своей собственной криптоистории — с очередной нечистью на первых ролях и колыбелью всевозможнейших исчадий, как уже отмечалось, ада.
