), скорее — пугающе. Но когда страх тебя преследует постоянно, почти перестаёшь его ощущать.
Подошёл ко втором гробу, скинул на пол крышку. Внутри лежал еще один военный. Красивый белокурый, ему бы в кино сниматься. Лицо тоже очень знакомое.
Присел на бортик гроба и стал ждать, когда мертвец поднимется. Просидел так достаточно долго, чтобы понять — не встанет. Они погибли в одном месте и практически в одно время, но каждый умер по-своему. Одна смерть означала начало новой жизни, а существование второго человека оборвалось безо всякого продолжения. Ему не было так больно, он просто умер… счастливец!
— Ну что ты тут разлёгся?, — спросил, обращаясь к мёртвому вояке. — Хорошо тебе, да? Никаких проблем. Отнесут, закопают, молитву прочтут, родные поплачут. А я тут мучайся.
Вскочил и в сердцах пнул гроб, металл глухо отозвался.
— Как меня звать, ты знаешь? Ты знаешь моё имя? Кто я такой, вообще?
Успокоившись, стал осматриваться. Морозильная камера грузопассажирского космического корабля. На серых стенах слабо мерцали лампы, и это слегка развеселило. Зачем мертвецам этот мирный, приглушённый свет? Им достаточно и того, что видят в конце тоннеля. Рассмеялся, но закашлялся и замолчал — негоже ожившим мертвецам смеяться. Да еще и в столь скорбном обществе.
И внезапно помрачнел — его тоннель, и это сильно напрягало, наверняка будет бесконечен, и в нём не найдётся места ни свету, ни тьме, ни жизни, ни смерти.
«Куда же ведёт тоннель? В кого я превратился после второго рождения? Жив ли, или это лишь иллюзия жизни? Умирал ли, или это только показалось?»
Интуиция подсказывала, что здесь нельзя оставаться, нужно поскорей убираться. Подошёл к стене, толкнул люк и вдруг заметил, что его заперли снаружи. Ну не предусмотрели конструкторы, что кое-кому из неправильных жмуриков приспичит выйти из корабельного морга, обычно их выносят вперёд ногами.
Как же открыть этот проклятый люк? С собой нет никаких инструментов, которыми можно хотя бы попытаться сделать это. Не зубами же грызть титановую переборку! Попробовать просунуть в щель пластину, приклёпанную к ящику? Но её-то чем оторвать? Стал ковырять бирку ногтями, они ломались и крошились, ни на миллиметр не сдвинули её с места. Потом нашёл в кармане ключ неизвестно от какой двери. Впрочем, это тоже нисколько не помогло, только цинковую поверхность поцарапал.
Оставил это бесполезное занятие и задумался. Должен быть выход! Надо же как-то выбраться отсюда! Бродил по морозилке, обшаривая все углы, но ничего не нашёл. Потом накатило мрачное отчаяние, подбежал к стене и принялся колотить по ней кулаками. И вдруг почувствовал себя нехорошо. Его будто наизнанку вывернуло. В прямом смысле слова вывернуло — показалось, что сердце стучит не внутри грудной клетки, а снаружи, а глаза будто смотрят вглубь черепа. Мгновение спустя снова перестал ощущать своё тело и словно в очередной раз помер. И в конце концов понял, что произошло — организм научился распадаться на атомы. Очередной удар кулаком по титановой поверхности — и рука вдруг по локоть погрузилась в стену. Не удержав равновесия, стал падать и свалился на пол уже по ту сторону стены, ткнувшись лбом в жёсткий прорезиненный рифлёный коврик, оказавшись в широком, тускло освещённом коридоре.
