От стен родного дома веет на нее безнадежностью и холодом. Итак, больше ничего, ничего не будет…
— Ты уже и в храме успела побывать? — слышит она ласковый голос матери.
С ее губ уже готово сорваться «да», но тут какая-то неведомая сила завладевает ее волей.
— Нет еще, — чуть слышно отвечает она.
— Но я же тебе говорила — сегодня большое молебствие!
— Да, да, я сейчас иду!
Ума поднимается с места. Она не думает ни о чем. Ноги сами несут ее к выходу.
— Ты бы хоть переоделась! — кричит ей вдогонку мать.
— Ничего, я быстро вернусь!
И, спустившись с крыльца, она снова почти бежит по темной дороге.
И вот она опять в храме. Но теперь она уже не смотрит в сторону алтаря, где сияет божество. Она не хочет встречаться с его всевидящим взглядом. Может быть, бог ее не заметит, если она сама не подымет к нему глаз…
Богослужение идет своим чередом. Одни молящиеся уходят, на смену им приходят другие. Несколько минут она стоит, низко опустив голову, словно кающаяся грешница. Наконец, осмелев немного, подходит к пуджари[14] и, склонившись в низком поклоне, касается рукой его ног, словно берет с них пыль, которая, как говорят люди, просветляет разум и зрение. После этого она обводит взглядом храм. Но тот, кого ищут ее глаза, исчез. Ума уже раскаивается, что вернулась. Не глядя больше по сторонам, она медленно движется к выходу, стиснутая толпой. И вдруг чья-то рука нежно касается ее обнаженного плеча. Ума вздрагивает и оборачивается: на нее в упор смотрят огромные горящие глаза — его глаза!
Звуки молитвы вдруг слабеют, словно храм с молящимися отступил куда-то очень далеко. Позолоченные изваяния Кришны и пастушек вокруг него, муляжные плоды манго и попугаи на ветках — все это заволакивается туманом. Зато язычки светильников вспыхивают вдруг нестерпимым светом… Ума задыхается. Она уже ничего не видит и не слышит. Осталось только одно ощущение: его рука касается ее тела — предплечья, плеча, шеи…
Только столкнувшись с двумя женщинам, входящими в храм, Ума приходит в себя. Свежее дыхание ветерка ласкает ее пылающее лицо, а по всему телу звенит и переливается горячая кровь. И она все еще чувствует на шее сладостное прикосновение его руки.
Ах, как все это необыкновенно! Сердце ее поет и ликует, в нем как будто и не бывало недавних терзаний. Да, теперь и она счастлива, теперь и она может веселиться вместе с подругами. Более того, она может им сказать: «Вы никогда не испытали того, что испытала я!».
