Вырь | страница 11
— На них кресты, — заговорила Лага, — они зовут наш мир прийти к ним и быть с ними.
— Хотят данью обложить! — зло вскинулась Рашка. — Уж все вятыши в соседних лесах платят дань Большому Кнесю, только наш мир противится. Наши боги нас берегут, наши олвы хорошо поют и щедро кормят богов.
— Нет, — Лага не отрывала глаз от неведомой брани. — Кнесь хитер, верно это. Но особенный его бог. Не всех девушек заставляет он стать женами. Есть у него божий невесты. Никто из мира не смеет протянуть к ним руки.
Лага перестала смотреть так страшно и принялась отколупывать глину с пальцев.
Рашка с ужасом отшатнулась от нее:
— Так нельзя! Истомится тело, не будет силы у земли.
— Их бог — новый бог. Он знает: преданный ему мир силен и будет силен, даже если иные люди от мира уйдут. Не боится этот бог, что мир его иссякнет. Говорили мне, что наши Яровы дни и братчины — страшный грех, две жены у мужа — тоже грех.
— А что такое грех?
— То, что угодно тому, кто с богом не говорит, а лишь животом живет. И еще… то, что слабому неподвластно, а сильный тем слабого корит.
Рашка слушала, приоткрыв рот, отчего губы ее расползлись и посерели. Как только Лага кончила, Рашка заголосила:
— Ой, мамушки! Спаси нас Яро-бог, спаси нас Дажбог, мамка Яга спаси! Оне клети наши пожгут. Мать-Сыра-Земля не даст больше вятышам дитятей! Рубашка моя травы не коснется, живот мой пуст будет, плечи мои опустятся! А-а-й! Не хочу!
Рашка проворно выскочила из-под колючей спасительницы, побежала, прячась за деревьями, к бугру, и там взобралась на высокое дерево. Стало видно тын. Та сторона, что к заходу, горела. Всадники пускали горящие стрелы. Вятыши кидались на всадников и скидывали их с коней. Стену поливали изнутри водой, растаскивали горящие бревна. Рашка разглядела и огромного среди маленьких людей Бородая Алтыма. Он кидался прямо в огонь и волок от огня на спине что-то большое и черное. Зоркая Рашка и Выря разглядела. Сперва с отрочами пускал он стрелы из-за тына, потом, как дрогнули всадники, отрочи вышли наружу и кинулись врукопашную. Здесь все смешались в брани, и можно было лишь видеть, что много осталось недвижных тел.
Рашка слезла с дерева и вернулась к Лаге. Та, опять выпрямившись, глядела перед собой.
— Жив ли Вырь-то? — едва отдышавшись, спросила Рашка.
— Тяжело Вырю. Рука колет, давят ноги, видят глаза. А воли себе не дай! Стучит кровь в висках — уйми, рвется крик истошный — заглуши, шепчи, губы кусай: помни!