— Оказывается, вас нельзя называть Фоксом, — улыбнулась она и открыла глаза.
— Кто вам это сказал? — голос Молдера трудно было назвать дружелюбным.
— Дэйна. Вот только что.
— Выходит, с вами она разговаривает?
— Конечно. Неужели вы не слышите?
— Почему же тогда энцефалограмма ничего не показывает?
Незнакомка заулыбалась так, словно ее рассмешил лепет маленького мальчика.
— Там нет электродов, которые снимают биотоки с души.
Молдер не нашелся, что сказать. А она наклонилась немножко вбок, заглядывая ему за спину, и сказала: — Привет, ма.
Молдер оглянулся. В ту же секунду в палате появилась Маргарет.
— Хорошо, что ты приехала, Мелисса.
Конечно же, Мелисса, сообразил Молдер, младшая сестра. И ведь похожа, очень похожа…
— Дэйна сейчас перед выбором — вернуться или уйти навсегда, — сказала Мелисса, обращаясь в пространство.
Маргарет молча покивала головой, повернулась и медленно вышла. Молдер остался стоять, чувствуя себя полным идиотом.
В последнее время он не выносил экстрасенсов. И духи у нее были резкие, с приторным восточным привкусом. Когда она потянулась, чтобы взять его руку, он не отшатнулся.
— Попробуй. Ты должен почувствовать. Вот здесь.
Она заставила его вытянуть руку так, чтобы раскрытая ладонь оказалась над солнечным сплетением Дэйны. И сама стала делать легкие нежные движения, словно поглаживала воздух.
Ничего там не было. Ни тепла, ни покалывания в пальцах, ни прикосновения. Ничего. Черный пузырь дыхательного аппарата с астматическим свистом вздымался и опадал, вздымался и опадал.
Вздымался и опадал…
…опадал, как Солнечный лист, лениво и бессильно, раздвигая соленый воздух глупого сна, касался воды и пил, пил, пил ее, глотая гулко и жадно, а по черной воде расходились медленные тугие маслянистые, круги и на этих кругах искажался свет и дробились тени, и вельбот покачивало — вправо и влево, вправо и влево, и шкот напрягался и дергался, сбрасывая тягучие капли, они плыли в воздухе и пропадали, распыляясь в еще меньшие, а те — в еще и еще, и делался туман, а за туманом на корабле стояли трое, и двоих она смутно помнила, а кто был третьим? — плотная низенькая женщина в белом халате — медсестра? — неважно, неважно… они стояли и смотрели на нее, неподвижные, словно застывшие в светлом янтаре мгновения…
— Эй, Старбак!
— Здесь, сэр! — отозвалась Скалли.
— Всю команду на шканцы!
— Да, сэр! — и про себя, тихо: — Спаси меня, Господь. Спаси нас всех, Господь…
— Ее здесь нет, — буркнул Молдер.
