Капитан Соколин | страница 53
У него не хватило пяти копеек для оплаты посылки. Он стоял растерянный и обескураженный у окошка. «Легкомысленная» девушка, взглянув на расстроенное лицо бойца железного имени Чапаева отряда, доплатила пять копеек за него. И он, повеселевший, ушел с почты и, оставив чеканный военный шаг, вприпрыжку поскакал по улице, напевая веселую и совсем не походную песенку про какую-то «лестницу-чудесницу».
Посылка Степана Никитича Пенькова пошла на Дальний Восток.
Параграф пятнадцатый приказа о перемещениях и назначениях лиц командного и начальствующего состава РККА гласил:
«Назначить, с освобождением от занимаемой должности, капитана Соколина Александра Андреевича, командира батальона N-ского полка N-ской дивизии, командиром батальона в N-ский полк ОКДВА».
Это была часть, где комиссарил Павел Дубов.
В том же приказе, несколько ниже, был еще один параграф:
«Назначить, с освобождением от занимаемой должности, полковника Седых Валерьяна Георгиевича, командира N-ского полка, командиром N-ского полка ОКДВА».
Со своими бойцами Соколин простился очень тепло. Дроздюк подарил ему свою карточку с трогательной и наивной надписью.
К поезду провожали его Кондратов с женой. Клавдия Филипповна приготовила ему на дорогу пирожков, булочек, всякой домашней сведи. «Как мать…» думал Соколин ласково и благодарно. Они перебрасывались С Клавдией Филипповной шутками, теми малозначащими словами, которые говорятся обычно при расставании; комдив угрюмо молчал. «Вот и усажает Сашка!»
Уже после второго звонка он порывисто обнял Соколина, посмотрел ему пряно в глаза и сказал:
— Ну, езжай… — Точно подводил итог какому-то большому и важному разговору.
И они ушли со станции, комдив и Клавдия Филипповна, торжественные, молчаливые и грустные.
Через два дня, когда Соколин проехал уже Уральские горы, отбыл к месту своего назначения полковник Седых.
Глава четвертая
Не спалось. Дубов накинул плащ и вышел в лес. Ночная тьма сразу поглотила его. Он спустился к реке и сел из днище перевернутой лодки.
На Амуре штормило. Волны набегали на берег, обдавали Дубова холодными брызгали. Ночь была облачная; ни луны, ни звезд.
«В такую вот ночь, — думал Дубов, — может начаться новая война. Кто знает: может, и сейчас где-нибудь по течению этой великой реки маленькие желтые люди, обманываемые своими офицерами и генералами, переплывают на наш берег, высаживают десант. Кто знает: может быть, там, далеко во тьме, уже гремят первые выстрелы войны и закипает вода в кожухе перегревшегося пулемета…»
