Вы изволите видѣть, любезный мои ЛІЦІДА, съ описанія моего что то есть ГЛАЗОЛЮБНОСТЬ, хотя и многія съ неучтивой ненависти называютъ оную ЧЕСТНЫМЪ БЛЯДОВСТВОМЪ, и ненадлежитъ вамъ о семъ удивляться, что она мнѣ паче всѣхъ ласковости чинила, понеже я былъ еще новопріѣзжей въ томъ мѣстѣ. А когда лишъ оная меня увидѣла, тогда тотчасъ начала мнѣ говорить слѣдующимъ образомъ:
Перестань противляться сугубому жару:
двѣ дѣвы въ твоемъ сердце вмѣстятся безъсвару,
Ибо ежель безъ любви нельзя быть щасливу,
то кто залюбитъ болше,
тотъ щасливъ есть надолше.
Люби СІЛВІЮ красну, ІРИСУ учтиву,
и еще мало двухъ; быть коли нада чиву.
* * *
Мочнои Богини любве сладость такъ есть многа,
что на сто олтаряхъ еи жертва есть у Бога.
Ахъ! коль есть сладко сердцу на то попуститься!
Одна любить нерада?
то другу искать нада,
Дабы непрестать когда въ похоти любиться,
и не позабыть того что въ любви чинится.
* * *
Непечался что будетъ столко любви имѣть:
ибо можно съ услугой къ той и другой поспѣть,
Льзя удоволить одну, такъ же и другую;
Часовъ во дни довольно,
отъ той съ другой быть вольно.
Удоволивъ первую, доволь и вторую,
а хотя и десятокъ, немного сказую!
Я велми возблагодарилъ ГЛАЗОЛЮБНОСТИ за сія ея добрыя совѣты, которыя я нашолъ такъ по моей мысли, что я ни мало незамедля слѣдовалъ за нею до самого города, которой также какъ и она называется. Тамо я увидѣлъ на воротахъ слѣдующее надписаніе писменами золотыми:
Царица сердецъ видя что изъ ея царства
всякой день любовниковъ много изходило,
И послѣ первой любви долгаго коварства
сердце устало паки тамъ быть нелюбило.
Велѣла сеи градъ сздати,
любовниковъ изъяли
Отъ жестокихъ законовъ;
чтобъ въ немъ быти безстановъ.
* * *
И чтобъ они находя любовь здѣ способну,
безъ жестоты, безъ муки, безъ всякой страсти,
По своимъ мыслямъ ведя жизнь свою удобну,
побывавъ здѣ въѣзжали таки безнапасти.
Здѣ царствуетъ нетрудна
любовь пріятна чюдна.
Та велитъ всѣмъ любиши
всегда въ радости быти.
* * *
Котора прогонила печалныя муки,
смятеніе, гнѣвъ, ревность, и жаркую ярость.
Безчеловѣчнымъ много нечинитъ докуки,
а кто любится лринеи, тотъ саму пьетъ сладость.
Множество въ неи успѣху,
подаетъ всѣмъ потѣху,
Всѣ роскоши здѣсь многи,
всѣмъ свободны дороги.
Сія ласковая и пріятная надпись наиболшее придала мнѣ желаніе видѣть оной городъ, въ которомъ мнѣ попалось премножество прекрасныхъ женскихъ лицъ; оныя всѣ были убраны, яко бы нарошно для побѣжденія всѣхъ. На нихъ видѣлося все то, что нравится и въ любовь приводитъ, и употребляли оныя всею своею хитростію и искусствомъ чтобъ какъ привлеки мимо идущіхъ.
