— Что вы… нет, конечно… — землянин, казалось, был застигнут врасплох ее вопросом. — Мне известно о свободе нравов аивлян, — добавил он, вспомнив любвеобильную соседку…
— Тогда отчего вам печалиться, Джей? — Ивилита крепче сжала его руку.
— Но, вы…
— С Альком?
— Да.
— Ну, и что с того?
— Но, как же…
— Джей, — сказала Ивилита, немного приблизившись к Иеремии, — у нас никто никого не обязывает, никто никому не принадлежит как… собственность… С Альком мы вместе много столетий потому, что любим друг друга, и доверяем. Это доверие не следует принимать собственничество… Будучи парой, мы свободны… — улыбнулась аивлянка землянину — …выбирать.
— То есть, — просиял Иеремия, — мы с вами могли бы…
— …Заняться сексом? — продолжила Ивилита веселым голосом.
— Да.
— Конечно, — сказала она. — Можем… если вам и впрямь так сильно хочется заняться со мной сексом…
— А вам, Ив? — спросил с надеждой Иеремия.
— Вы мне симпатичны, Джей, — сказала аивлянка. — Я не испытываю к вам сексуального влечения, — слегка пожала она плечами, — но и отвращения тоже не испытываю… Я не хотела бы заставлять вас страдать из-за меня, и поэтому, Джей, я займусь с вами сексом… если вам это принесет облегчение.
Иеремия был сконфужен.
Остановившись, он, все еще держа Ивилиту за руку, продолжал смотреть ей в глаза.
Будь на ее месте в тот момент обычная, земная женщина, и скажи та ему нечто подобное, он бы либо оскорбился, решив, та готова переспать с ним из жалости, либо счел бы ту честной проституткой, идущей с ним в постель из-за его высокого положения. Но на слова этой прекрасной инопланетянки он не знал как реагировать. Он минуту стоял и смотрел в ее голубые глаза и думал о том, что было в ее взгляде такого… что так пленило его…
И он понял, что это было — понял, чей был этот взгляд… такой… добрый, нежный, ласковый, понимавший все и желавший ему только хорошего. Так когда-то давно смотрела на маленького Джея его мать — молодая красивая женщина, жена царя города-государства Полиса… умершая от туберкулеза когда Джею было всего семь… Безграничная власть ее мужа была бессильна над болезнью, медленно и мучительно убивающей двадцати-восьми-летнюю царицу.
В последний день, когда мать так на него смотрела, она просила мальчика пообещать ей, что он обязательно вырастет хорошим человеком, таким, чтобы она смогла им гордиться. Она смотрела на Джея своими большими добрыми глазами и повторяла: «обещай мне, мой мальчик, обещай мне, Джей…» И Джей пообещал. Он сдержал тогда слезы и пообещал, глядя в глаза матери, что ей никогда не будет стыдно за него.
