— Что, скажи на милость, на уме у моей малышки сирены? — спрашивает он, сверля меня глазами.
«Моя малышка сирена».
— В любом случае, я не твоя, — возражаю я.
Улыбнувшись у горлышка бутылки, он делает еще один глоток. Как только отпивает, взбалтывает янтарную жидкость в бутылке.
— Ты была моим клиентом когда-то, — говорит он, — и тогда ты стала моим другом, а теперь… — Его губы практически растягиваются в корыстной улыбке, а серебристые глаза блестят. — Возможно, нам не стоит обращать внимание на то, кто мы сейчас.
Атмосфера в комнате меняется, становится тяжелой, почти удушающей. Не знаю дело в магии или в природном магнетизме Десмонда, но это заставляет меня ерзать не месте.
— Зачем пришел на землю? — спрашиваю я, отчаянно пытаясь уйти от наших отношений… или, как считаю я, отсутствие таковых. — Зачем всё это, если ты Король?
Атмосфера в комнате разряжается. Торговец делает ещё один глоток, после чего отвечает:
— Ты хочешь подходящее объяснение или настоящее?
— И то, и другое, — говорю я, скинув обувь и удобнее свернувшись на его диване.
Дес замечает это и выражение на его лице практически можно назвать приятным.
— Подходящий ответ заключается в том, что у меня есть на это время. Законы и политика в стороне, моё царство выполняет самую важную работу самостоятельно, — говорит он, закидывая ноги на диван и скрещивая их в лодыжках. — Оно тащит ночь через Потусторонний мир. Ещё одна часть моей работы, как Короля Ночи, убедиться, что хаос существует, а хаос — это естественное состояние вещей, даже здесь, на земле. Опять же Вселенная делает за меня мою работу. Потом есть и другие поступки, которые лучше всего совершать ночью. Насилие, бездельничанье и… — он скользит взглядом по моей руке, и я чувствую фантом его пальца, который гладит мою кожу, — секс. — Моя сирена начинает шевелиться. — Давай назовём их низменными влечениями. И, опять же, этим не нужно управлять.
Я правильно его расслышала? Я ставлю бутылку на кофейный столик.
— То есть, ты поощряешь… человека заниматься этим? — Я не могу поверить, что мы никогда прежде не говорили о таком. Он всегда так праведно вёл себя. Я бы никогда не догадалась, что «низменные влечения» — часть его работы. Дес выгибает бровь.
— Хочешь, покажу?
Во мне просыпается сирена. Всем чем правит Дес, питается моя сирена. Насилие, хаос… секс. Она бы с удовольствием взяла целую охапку бусин для такой демонстрации. Он принимает моё молчание за… согласие. В одно мгновение он небрежно растягивается на другом конце дивана, ставит на пол бутылку, а затем исчезает. Я подпрыгиваю, когда Дес оказывается рядом.
