— Кто он? — Я сглатываю. — Кто. Он? — повторяет вопрос Торговец.
— Мой отчим, — хрипло произношу я.
Он смотрит на меня решительным взглядом.
— Он это заслужил?
Я нервно выдыхаю, против воли по моим щекам катятся слезы, и киваю. Торговец, стоящий в двух шагах, долго смотрит мне в глаза, потом переводит взгляд на, текущие по щекам, слезы. Скривившись, отворачивается, проводит рукой по рту и, решив что-то для себя, подходит ко мне.
— Хорошо, — резко говорит он. — Я помогу тебе… — снова скрежещет зубами и Торговец бросает взгляд на, застывшую на моей щеке, слезу, — бесплатно. — Слова словно поперек горла ему встают. — Но только в этот раз. Считай это моя бесплатная помощь за век. — Я открываю рот, чтобы поблагодарить его, но он поднимает руку и закрывает глаза. — Не стоит.
Открыв глаза, он внимательно осматривает комнату. Я чувствую, как от него, вибрируя, исходит магия. Я знаю эту сторону нашего мира — сверхъестественную сторону. Мой отчим построил целую империю на магических способностях. Однако я никогда не видела подобную магию, которая может совершать необъяснимое, в действии. Я ахаю, когда кровь исчезает с пола, затем со столешницы, а потом и с моей одежды, волос и рук. После исчезает разбитая бутылка. Вот она здесь лежит, а потом в один миг пропадает. Независимо, что это за магия, проносясь по комнате, она щекочет мою кожу. Закончив с местом преступления, Торговец направляется к телу, рядом с которым останавливается и с любопытством рассматривает. Но внезапно замирает.
— Это тот, кто я думаю?
Сейчас, наверное, не самое подходящее время рассказывать Торговцу, что я убила Хью Андерса, самого влиятельного аналитика фондового рынка и человека, который за хорошую цену мог бы рассказать вам всё, что вы хотели бы знать касательно будущего: когда обрушится рынок наркотиков; иллюзорна или реальна угроза жизни; гонится ли за тобой враг. Не будь он лучшим провидцем в мире, по крайней мере, был бы одним из богатейших людей. Но даже это не спасло его от смерти. О, ирония.
Торговец отпускает серию проклятий.
— Чёртовы, проклятые сирены, — бормочет он. — Твоя неудача передастся мне.
Я вздрагиваю, потому что хорошо осведомлена о предрасположенности сирен к неудачам. Она привела мою маму к нежелательной беременности и ранней смерти.
— Есть какие-нибудь родственники? — спрашивает он.
Я закусываю нижнюю губу и качаю головой, крепче обнимая себя. В целом мире есть я, опять я и ещё раз я. Он снова матерится.
