— Отец ребенка — известный вокальный педагог, и Карузо согласился быть крестным отцом, - продолжала она, - вы можете пойти со мной, если хотите.
Я с благодарностью приняла это предложение и стала размышлять, какое из своих двух платьев надеть — темно-синее саржевое или голубое шелковое. Я остановилась на шелковом и большой красной шляпе.
Когда я пришла, гости еще не вернулись из церкви. Было очень приятно находиться в доме, где пахло свечами и пирогами. Я ждала всех на лестнице. Вокруг шептались специально нанятые для этого случая слуги. Внезапно дверь открылась, и я услышала заразительный смех и итальянскую речь. Вошел человек в длинном пальто с меховым воротником, и я не столько услышала, сколько почувствовала, что рядом зашептали: «Карузо».
Он первым стал подниматься по лестнице, остановился на полпути и посмотрел на меня. Какой-то внутренний голос сказал мне, что я стану его женой. Мисс Б. познакомила нас, представив меня по-итальянски. Карузо ответил на чистом английском языке. Затем она снова обратилась к нему. Я догадалась, что она приглашала его к нам на обед. Карузо подождал, пока она закончит, а потом обратился ко мне:
— Это будет в доме вашего отца?
— Да, мистер Карузо, — еле нашла я силы ответить.
Когда отец узнал, что Карузо будет обедать у нас, он сказал мисс Б.:
— Это очень хорошо. Вы еще, может быть, споете в «Метрополитен».
В день обеда мисс Б. много времени провела на кухне, готовя специальные соусы и неаполитанские кондитерские изделия. Карузо приехал в огромной синей фетровой шляпе и большом плаще, перекинутом через плечо. На нем был синий в крапинку пиджак с вельветовыми отворотами, кремовая шелковая рубашка, белые чулки и черные лакированные туфли. (Это был костюм, в котором он пел в опере Г.Шарпантье «Жюльен». Он объяснил мне потом, что оделся так, чтобы я запомнила его.)
За обедом он в основном говорил по-английски с отцом и, казалось, не обращал на меня никакого внимания. Через несколько дней он прислал нам три билета на «Аиду» с его участием. Места находились в первом ряду над духовыми инструментами. После этого посещения Карузо стал частым гостем у нас. Мисс Б. и отец только и говорили о музыке. Карузо слушал. Он продолжал присылать нам билеты и всегда над группой ударных. Отцу это не очень нравилось, но он, конечно, ничего не говорил Карузо. Иногда, когда Карузо не пел, он приглашал нас с мисс Б. кататься на машине. Она говорила мне, что он приглашает меня только потому, что у него на родине не принято, чтобы незамужняя женщина оставалась наедине с мужчиной. В машине Карузо сидел между нами и рассказывал истории из своей жизни. Говорил он всегда по-английски.
