Энрико Карузо: легенда одного голоса | страница 75



— Думаю, пора возвращаться, — сказал он после часовой прогулки. Мы подъехали к железной дороге и, услышав шум поезда, остановились, чтобы пропустить его. Но вместо того, чтобы пройти мимо, поезд засвистел и остановился.

— Все в порядке, босс, — сказал агент и, выпрыгнув из маши­ны, открыл мне дверцу.

—  В чем дело? — спросила я Энрико.

— Дорогая Дора, мы едем в Нью-Йорк этим поездом и вер­немся 15 после моего концерта.

— А Глория и Нэнни?

—  Они тоже. Садись в вагон, и ты все поймешь.

В вагоне я увидела Марио и Энрикетту с нашим багажом. Энрико с агентом приготовили все, не сказав никому ни слова. Даже слуги не знали, куда мы отправляемся. Когда поезд тро­нулся, Энрико сказал:

— Ты напрасно так нервничала, моя Дора, но это неплохо. Твое волнение помогло мне скрыть мой план. Никогда не бой­ся плохих писем. Я все сделаю для тебя и Путины.

Я думала, что ничто не может испугать Энрико после собы­тий последних двух месяцев (бомбы, грабежа и угрозы смерти), но ошибалась. После концерта, когда мы вошли в комнату Гло­рии и увидели, что она провалилась вниз головой между двумя кроватями, он чуть не лишился рассудка.

— Боже мой! Она задохнулась!! — закричал он, вытаскивая се, — скорее доктора!! Она не может произнести ни звука.

Он был в панике. Вдруг Глория улыбнулась и открыла глаза.

— Слава Богу!! Она жива!! — вскричал он.

Нэнни поспешила уложить девочку в постель, приговари­вая:

— Зачем ты испугала своего папу? Идите спать, мистер Ка­рузо. Вы выглядите совсем измученным.

Возвращаясь в Истхэмптон, мы предвкушали несколько не­дель отдыха. Это было первое лето, которое Энрико проводил в Америке. Прежде у него почти не случалось свободных дней. К нам часто приходили на обед друзья. В середине августа члены

фешенебельной Саутхэмитонской летней колонии организо­вали ежегодный благотворительный базар в пользу местной больницы и пригласили Энрико в качестве наиболее почетно­го гостя и главной притягательной силы. Ему предложили ри­совать карикатуры в специальной палатке на всех, заходящих в нее, за плату в десять долларов. Он с удовольствием согласился и сказал, что любит такой отдых. Организаторы встретили нас у входа.

— Ваша палатка великолепна, мистер Карузо, — сказала миссис К., сопровождающая нас, — вам она понравится.

Она указала на самую большую палатку, украшенную крас­ными, зелеными и белыми лентами. Над ней реяли два италь­янских флага. Палатка была отделана бахромой из спагетти. Энрико замер.