Энрико Карузо: легенда одного голоса | страница 66




О последних спектаклях он писал так:


«Сила судьбы»... В тот момент, когда я отбросил пистолет в конце первого акта, тот, кто должен был выстрелить, не сделал этого, и я громко крикнул: «Буууумммм!!!» и так... убил отца Ле­оноры!!! Можешь себе представить, как смеялась публика. Од­но это обеспечило успех спектакля, так как все пришли в отлич­ное настроение. Твой Рико очень хорошо спел арию и был на­гражден продолжительными аплодисментами. После дуэта, в конце которого я падаю, мне пришлось шесть раз «раненому» выходить на вызовы. Надо было видеть лицо баритона Страччари после наших дуэтов. Он выглядел очень рассерженным, по­тому что публика явно не одобряла его пения.

«Кармен»... В дуэте четвертого акта я поразил всех. Сам не знаю, откуда у меня взялось столько голосовой мощи и драма­тизма... Вызовам не было конца, и мне пришлось сказать «Desculpame, tengo mucha hambre у los applausos que V.S. me prodigan non me sotisfan por esto ve mego de ir a la cama», что оз­начает: «Простите меня, я очень голоден, а ваши радушные ап­лодисменты не в силах утолить мой голод, поэтому я прошу вас идти по домам».

Ты знаешь, моя дорогая, каким счастливым ты сделана ме­ня на 21-м месяце нашей совместной жизни. Глория!! Ты увен­чала мою славу! Моя Глория! Я более, чем счастлив...

Нежно целую тебя и Глорию. Только ваш Рико.


Глава 9

Энрико отсутствовал в течение шести недель. Мы решили, что «Билтмор» расположен слишком далеко от «Метрополи­тен», и, перебрав несколько гостиниц, я остановилась на отеле «Вандербильт» на углу 34-й стрит и Парковой авеню. Догово­рившись обо всем, я отправилась в Истхэмптон. Обычно после возвращения Энрико мы принимали некоторые приглашения, и потому я решила взять с собой драгоценности. Я поместила их в переносной сейф, который поставила на камине около кро­вати, заперла его и спрятала ключ. Весна в том году была позд­ней — дни стояли холодные и мрачные, и почти каждый день случалась гроза. Однажды вечером мы с братом и его женой си­дели в комнате после обеда, когда вдруг необычайно сильно ударила молния и потух свет. Франк — дворецкий, прислужи­вавший за столом Энрико в течение ряда лет, — зажег свечи в ла­тунных подсвечниках на камине. Каждый удар грома сотрясал оконные рамы, а по стеклам текли дождевые потоки. В этой об­становке разыгрались события, как бы сошедшие со страниц, описывающих похождения Ника Картера[6]. Все началось с то­го, что зазвонил дверной звонок и через пару минут Франк со­общил, что со мной хочет говорить Фитцджеральд. Последний вошел в комнату. С его плаща стекали струи воды.